Unknown

– Конечно.

– Но я знаю тебя, поэтому могу с полной уверенностью сказать, что ты старался изо всех сил.

Я не знал, что ответить, потому что да, он знал меня изнутри и снаружи, поэтому, когда он сказал мне, что знает, что я старался, не могло быть никакой путаницы, никаких сомнений.

– Так было с Броди.

– Парень, с которым вы работали. Перевод.

– Да.

– Ты сказал, что до него не достучаться.

– Верно, – согласился Илай. – Он считает, что весь мир против него. Он считает, что всем живется легче, чем ему, и поэтому выплескивает это на всех вокруг, не старается, потому что какой в этом смысл, и просто ходит с огромным «чипом на плече»²⁷. Я никогда не встречал человека, настолько закрытого для перемен. То же самое было и с Сенаном.

Илай пытался с Броди, как и я с Сенаном. Но Броди был потребителем, он всегда видел только свою точку зрения, а Илай был слишком умен для этого.

В случае с Сенаном, как мне показалось, он был настолько озабочен тем, чтобы быть лучшим, настолько неуверен в себе, что это наложило отпечаток на его восприятие окружающего мира. У него, конечно, могли быть друзья, и я, например, помог бы ему. Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы превратить его невыразительное лицо в такое, которое бы ему подходило. У него не было интуиции, чтобы стать актером, но все можно развить с помощью учебы, терпения и практики. Я бы с готовностью включился в работу, если бы он только доверил мне помочь. Дело в том, что он всегда носил свою ледяную манеру поведения как броню, и в конце концов мы все покрылись синяками от столкновения с его насмешливым презрением. Он словно воспринимал любую доброту как слабость и совершенно не замечал правды. Все мы хотели подружиться, а он отдергивал руки.

– Нельзя ожидать, что ты будешь горевать по человеку, которого не знал и который тебе был безразличен, – сказал Илай, наконец включив передачу и отъехав от здания. – Мне жаль, что его убили прямо у тебя на глазах, и я знаю, что ты все еще в шоке и скорбишь о человеке, которым он был для труппы. Но, пожалуйста, не жалей о том, что его больше нет, потому что, опять же, как ты можешь по нему скучать?

Это была правда. Я совсем не знал его. Он был чужим, хотя и ходил по моей орбите почти семь месяцев.

– Вот что мы сделаем, – сказал Илай, садясь за руль. – Ты переедешь ко мне и будешь жить в моем очень надежном здании, пока мы не разберемся со всем этим.

– А как же копы?

– Полиция не может заставить тебя принять защиту.

– Но и ты не сможешь меня защищать, если не отправишь меня в другой город и не поместишь в свою систему на законных основаниях.

Он посмотрел на меня.

– Я слушал разговоры о WITSEC, – напомнил я ему, – и мы оба знаем, что ты солгал этим милым детективам.

– Я не лгал, – защищался он. – Я исказил информацию.

Илай рассказал, что думал поговорить со своим боссом о том, чтобы служба маршалов взяла меня под охрану, но если это произойдет, ФСМС не позволит ему присматривать за мной. Поскольку мы были друзьями, это было бы конфликтом интересов. Поэтому Илай откровенно солгал. Когда он выводил меня из здания, то дал понять детективам, что берет на себя официальную опеку, хотя на самом деле не мог этого сделать.

– Они свяжутся со службой маршалов, чтобы поговорить со мной, и у тебя будут неприятности, не так ли?

– С чего бы это?

Я вздохнул.

– Потому что ты солгал.

– Как я уже сказал, я ввел в заблуждение, а не солгал.

Я покачал головой.

– В юности ты был не промах, не так ли?

Он насмешливо хмыкнул.

– А что, если они меня арестуют?

– За что? За ложь о том, где ты будешь спать?

По какой-то причине, когда он сказал «где ты будешь спать», мой мозг переключился на то, что я буду спать в его кровати, и я чуть не поперхнулся водой, которую потягивал.

– Ты в порядке?

– В порядке, – прохрипел я.

Стоило ли мне думать о постели с лучшим другом после того, как утром у меня на глазах взорвалась голова коллеги? Наверное, нет. Мог ли я помочь? Нет. Делало ли это меня ужасно поверхностным человеком? Да. Определенно. Но чем больше я думал об этом, тем больше понимал, что, если бы на моих глазах убили совершенно незнакомого человека, я бы, наверное, сокрушался и рыдал на полу. Незнакомец, о котором я бы заботился больше. Сенан Уивер - единственная эмоция, которую я смог вызвать в себе, - это то, что мне больше никогда не придется слышать его ехидный тон или видеть, как он ухмыляется, когда я теряю равновесие и падаю.

Илай довез меня до моей квартиры и припарковал свой внедорожник Lexus в квартале от дома. Он повернулся на сиденье, чтобы посмотреть на меня.

– Мы собираемся забежать в дом, собрать всю твою одежду, ноутбук, обувь - все, что тебе понадобится, чтобы провести у меня в гостях следующие несколько недель.

Я кивнул.

– Ты будешь прятаться, как Майкл, пока все не закончится, или пока мы - то есть маршалы - и федералы не выясним, что, черт возьми, происходит.

– Я знаю, когда ты сказал «мы», ты имел в виду маршалов.

– Это потому, что ты очень умный.

Я хрюкнул.

– Какой Майкл?

– Корлеоне, – сказал он, как будто я был глупым, а потом ухмыльнулся.

– О Боже, – простонал я.