untitled

Для меня последним воспоминанием о конференции

был эпизод, когда Тина и Том Флорио (в то время издатель

«Нью-Йоркера», не задержавшийся, впрочем, долго на этом

посту), выбежали из аудитории, где Майкл Айзнер произно-

сил заключительную речь, чтобы вскочить в автомобиль и пом-

чаться к частному самолету Харви Вайнштейна. Насколько я

помню, они даже держались за руки, но, возможно, я это при-

думал. Они выглядели как жених и невеста, которых насильно

тащат под венец, где маркетинг должен сочетаться браком

с культурой, а папа римский с улыбкой благословляет этот

союз. Когда через восемь месяцев я узнал, что Тина уходит из

«Нью-Йоркера» и будет работать под началом Харви Вайн-

штейна в компании «Мирамакс», снимающей дорогие коммер-

ческие фильмы и принадлежащей корпорации Диснея, я вспом-

нил этот момент свадебного торжества.

Тем вечером, вернувшись в Нью-Йорк, я подвез на машине из

аэропорта одного молодого журналиста, который тоже присут-

ствовал на конференции.

«Что ты думаешь об Айзнере?» — спросил я его, ожидая услы-

шать традиционную умеренную похвалу или критику типа: да, он занимательный, но это же Антихрист и т. д. На утреннем

заседании конференции один из редакторов сказал Айзнеру, сидевшему в аудитории с микрофоном, что тот зарабатывает

221

96 тысяч долларов в день, тогда как средний гаи тянский рабо-

чий, делающий куклы Покахонтас для корпорации Диснея, в

среднем зарабатывает всего 2,6 доллара в день, и спросил: «Не

могли бы вы это прокомментировать?». Айзнер ответил доста-

точно резко, и несколько сторонников коллективного подхода

из «Нью-Йоркера» позже говорили мне, что задавать такие

вопросы — дурной вкус. В конце концов, все мы пользовались

гостеприимством Айзнера, и атаковать его на публике было

нецивилизованно и вовсе не в стиле «Нью-Йоркера».

Молодой журналист повернулся ко мне и сказал с абсолют-

ной убежденностью: «По-моему, Майкл Айзнер — гений. Я бы с

удовольствием у него работал».

Моя голова откинулась назад, как будто меня ударили кну-

том по лицу. Я скосил глаза, чтобы посмотреть, не шутит ли мой

коллега. Нет, он был, конечно же, серьезен. Как и Тина Браун

несколько месяцев спустя, этот журналист решил, что у него

будет больше творческой свободы в журнале, издаваемом кор-

порацией Диснея, где понятия Уильяма Шона о творческой сво-

боде никогда и не рассматривались и где культура и маркетинг

были так же близки, как Микки и Минни.

У меня в мозгу вспыхнула картинка из мультфильма, на кото-

рой койот случайно делает шаг с края обрыва, но не понимает

этого и потому не падает.

В бродвейской подземке я читаю последние новости о скан-

дале с Моникой Левински в газете «Нью-Йорк пост» и слу-

шаю группу Wu-Tang Clan. Как и Раушенберг, эта группа создает

свое искусство из обрывков утилитарной культуры, найденных

вокруг себя, обычно в телевизоре: рестлинг, мультфильмы, гон-

конгские боевики, Пэт Сайак, мороженое «Хааген Даз» переме-

шаны у них с правдоподобными зарисовками уличной жизни.

222

Похоже, эти ребята не знают ничего о том, что происходило

до середины семидесятых — времени, когда они появились на

свет. Если рассказать «Старому Грязному Уроду» или «Убийце

Привидений» о Второй мировой войне, они скажут: «Вау, это

круто», как будто историю можно свернуть в косяк и заку-

рить. Но они — настоящие артисты, они точно отражают тот

пост-джеймсовский поток урбанистического сознания, кото-

рый ощущают все жители мегаполиса.

Поднимаясь из метро на Тайм-сквер, я посмотрел наверх, и

первое, что я увидел, была возвышающаяся надо мной стальная

конструкция нового здания Condé Nast , большой магазин Gap на

южной стороне здания и огромный магазин Warner к западу. На

строительных лесах висела реклама Кельвина Клайна — модели

в нетипичных позах, снятые под открытым небом. В этом зда-

нии должны расположиться редакции всех шестнадцати жур-

налов издательского дома Condé Nast , включая «Нью-Йоркер».

Да, и «Нью-Йоркер». «Мы» тоже готовились переехать на

Тайм-сквер.

Купив журнал, Сай Ньюхаус пообещал, что Уильям Шон смо-

жет остаться редактором столько, сколько сам пожелает, но это

было только на словах. Однако он дал письменное обещание, что

«Нью-Йоркер» «будет работать независимо, как отдельная ком-

пания» и что «все существующие подразделения, включая бух-

галтерию и отдел распространения, отдел кадров и производ-

ственный отдел, будут работать независимо от других журналов

владельца». Новость о том, что «Нью-Йоркер» на самом деле ста-

новится частью журнальной империи, появилась месяц назад без

особого шума в виде меморандума от Тома Флорио, сунутого под

дверь каждого кабинета и объясняющего, что ввиду «изменений

в организации бизнеса» новое здание «даст нам значительные

преимущества и мы планируем в него переехать».

223

Странно, но новость не оказалась даже слишком удивитель-

ной. В атмосфере президентской уклончивости представле-

ние о том, что человек должен держать данное слово, выгля-

дело несколько старомодно. Слово Сая продержалось четырнад-