Усадьба леди Анны

До вечера следующего дня герцог успел наделать множество мелких глупостей. Отказался от ужина, в некотором раздражении отпустил на ночь прислугу, чтобы не мешали, и около полуночи, отодвинув на столе листы бумаги, понял, что есть-то хочется. Прямо сейчас хочется.

Спустился в кухню и перепугал оставшуюся там ночевать судомойку. Той некуда было пойти, взяли ее из деревни, так что тетушка сладко спала в свое удовольствие.

Там герцог раздобыл кусок хлеба.

— А сыр и ветчина, вашсветлость, они завсегда под замком, у буфете вот ентом! Только у повара ключи и есть. Никак я не могу вам предоставить, — лепетала перепуганная судомойка, которая такого важного вельможу отродясь близко не видела. — А остальное все в подвале, тож под замок сокрытое… Самое обидное, что и вино оказалось заперто там же. Немного подумав, Макс решил зайти к месье Горашу. Увы, старый наставник решил навестить родню, раз уж всех отпустили еще с обеда. Там, в доме сына, скорее всего, и остался ночевать.

Глядя на подсохшую серую краюху в руке, герцог даже несколько нервно рассмеялся: «Голодать в собственном доме — это, конечно, потешно… Ну, нечего мне днем глупости городить было, — философски завершил он, рассматривая скромную добычу. — Никто и не собирался мне мешать, достаточно приказать было. Эх, а есть-то как хочется! Пойду, что ли, закончу раздел в книге? Таким голодным все равно не усну…»

С утра, когда во дворе зашумела вернувшаяся прислуга, он, наконец-то, нормально позавтракал и, осоловев от сытости, решил вздремнуть. Потому на ужин во дворец чуть не проспал. Может, это и было к лучшему: психовать из-за изуродованного лица было уже решительно некогда.

Старый лакей торопливо добривал щетину, приговаривая:

— И не крутитесь так… Не дай осподь, порежу еще!

Во дворец герцог отправился в карете — не хотелось благоухать за ужином конским потом.

Малые покои отца всегда нравились ему. Здесь нечасто бывали придворные, никогда не было разряженных толп. Сюда допускали только по личному приглашению короля, а он, особенно последнее время, был на них весьма скуп.

Его величество еще не вышел к гостям, потому Максимилиан с любопытством окинул взглядом немногочисленных приглашенных и улыбнулся стоящему в углу у игрового столика министру финансов. Толпа окружающая игроков была невелика, но стояла довольно плотно. Что-то они там все обсуждали.

«Интересно, что за иностранки? Больно одежда непривычная…», — Максимилиан рассматривал незнакомых женщин, глядя из-за плеча распахнувшего перед ним двери лакея.

За столиком с Луи-Филлипом, спиной к герцогу, сидела молодая девушка или женщина. Она что-то говорила дофину, отчего он улыбался. Даже два дежурных офицера сопровождения за его спиной с трудом сдерживали улыбки.

Дородная дама прикрыла лицо веером, а две молодых, стоящих возле того же столика, смеялись не стесняясь.

— Герцог Ангуленский прибыл! — доложил лакей в дверях и дофин, приветливо кивнув, поманил Макса к себе рукой.

Макс шел через сравнительно небольшую комнату, по пути отмечая, как прячутся улыбки на лицах молодых девушек, как полная дама напряженно застывает, глядя на него, как сидящая спиной к нему незнакомка начинает медленно вставать…

«…неужели… Неужели это эспанка?!»

Приход его королевского величества не дал возможность Максимилиану увидеть, как выглядит его жена. Понятно было только одно: ни парика, ни необъятного кринолина, ни огромного уродливого воротника к платью она больше не носит.

Но перед герцогом стоял его король, и пришлось потратить время на положенные ритуалы.

— Ну-с, Жиль, ты обещал на сегодня что-то вкусное!

Старый слуга короля чуть ворчливо ответил:

— Раз обещал, значит, будет! Мороженое я заказал, вот так — то! А пока давайте-ка к столу, ваше величество. И так сегодня запоздали к ужину — перестоит все.

Макс привычно занял свое место у стула с левой стороны от королевского и ждал, потупившись, когда отца усадят и он даст знак «садиться» остальным. Герцог знал, что ее светлость герцогиня Ангуленская будет сидеть почти напротив него, рядом с дофином. Просто пока еще страшился оторвать взгляд от кончиков собственных сапог и взглянуть ей в лицо. Ведь тогда и она увидит его. Увидит обезобразивший его шрам, увидит уродство и…

Кто знает, что будет выражать ее взгляд? Отвращение? Брезгливость? Жалость?

Ничего этого Макс видеть не хотел и с трудом сдерживал себя, чтобы не сбежать: «Это будет совсем уж… скандально. Да и потом… Что изменится? Не сейчас, так завтра или послезавтра…Она все равно увидит…»

Глава 45

В лицо жене сразу он посмотреть так и не осмелился. Зато резко, словно в ледяную воду бултыхнулся, повернул свой профиль к ней так, чтобы она могла видеть шрам.

«…а и пусть… Чему быть, как говорится…» — на душе скребли кошки и он почти не слышал, что говорит сидящий рядом с его величеством дофин.