Усадьба «Розель»

Юрьянс-старший и Кристап растеряно переводили взоры с Виктора на Милу и обратно. Никто не ожидал, что эта ничего не значащая беседа выльется в столь ожесточенную перепалку.

— Виктор, ну что ты — донеслись до нее слова Айварса Эженовича. — Зачем так резко с девушкой… Я тебя не узнаю! Разве сложно промолчать? Она наша гостья, хоть на это бы сделал скидку! Мила, постойте.

Но она уже покинула гостиную, чувствуя, как пылает лицо и из глаз готовы хлынуть слезы. Мужчины, — самовлюбленные, всегда уверенные в своей правоте, высокомерные, — просто отвратительны!

В своей комнате девушка, доставая салфетки, чтобы вытереть слезы, случайно задела стеклянный подсвечник и тот с треском разлетелся на куски, усыпав осколками пол. Мила бросилась на кровать, и натянула на себя покрывало.

Выйти она решилась лишь вечером. Нужно же было убрать стекло. Да и перекусить чего-нибудь. Совок и веник она видела внизу в ванной. В комнате горел свет, но было не заперто. Поэтому Мила, зная привычку хозяев оставлять лампы включенными практически везде, не задумываясь, стремительно вошла. И почти налетела на Виктора.

— Господи, — от неожиданности воскликнула она. — Что вы здесь делаете?!

— Вообще-то купался.

Мила застыла, не в силах отвести глаз. Перед ней стоял полностью обнаженный мужчина, едва успевший прикрыть полотенцем пах. Довольно худой, жилистый, но было видно, как под кожей перекатываются его мышцы. Влажная поросль на груди, розовый рубец на ребре слева, плоский живот, тонкая полоска волос, ведущая книзу от пупка. Угольно-черные волосы были зализаны назад, а смуглая кожа его блестела от капелек воды.

Журналистка оказалась в западне — между душевой кабинкой, стиральной машиной и Виктором. Единственный путь к отступлению — попятиться назад. Но сделав резкое движение, она зацепилась халатом за угол столешницы раковины и перевернула стоявшую на ней емкость с водой, которая вылилась прямо на нее. Отшатнувшись, Мила едва не упала, но ее задержала сильная рука.

— Ты так неуклюжа, — произнес Юрьянс-младший.

Как трогательно растеряна она была! Какой-то тонкий эротизм этого момента вызвал у Виктора всепоглощающее желание дотронуться до нее. Осознав, что держит ее за талию, притянул рывком, стал целовать. Его внезапный поцелуй был теплым и мягким, но заставил ее дыхание сбиться на несколько секунд. Она уже ни о чем не думала, когда вдруг задыхаясь, стала отвечать. Его поцелуи стали неистовыми, жадными, когда он, оторвавшись от губ, стал покрывать ими ее шею, склонился к груди, которую скрывал халат и черный кружевной бюстгальтер. Удерживая девушку одной рукой за талию, другой потянул ткань. От прикосновения его жесткого подбородка нежная кожа покраснела. По донесшемуся до него судорожному вздоху, больше похожему на сдерживаемый стон, и по тому, как по ее телу прошла крупная дрожь, мужчина сделал вывод, что она не против. Как же наэлектризована она была, что завелась так быстро! Совершенно не соображая, что делает, он подхватил ее и посадил на крышку стиральной машины. Руки уже боролись споясом халата, жадно искали ее тело, губы же вновь впивались в нежную кожу возле уха, в шею, в ямку под горлом. Но ощутив его пальцы на своих бедрах, Мила вдруг стала с силой вырываться.

— Не надо! — выдохнула едва слышно.

Резко уперлась в плечи Виктора руками и соскочила на пол. Словно только что и не сидела обессиленная в его объятиях, стала быстро приводить в порядок одежду. Ее щеки были пунцовыми, а глаза сверкали. Как же опозорилась! Девушка уже было занесла руку, чтобы ударить его, но остановилась. Полотенце, которым он прикрывался вначале, лежало теперь у его ног. Мила осознала, что глядит прямо на его — как там любят писать в женских романах — средоточие мужской силы… Услышала, как Виктор шумно, с дрожью дышит, увидела этот жадный блеск его карих глаз. И сама, — растрепанная, шальная, горячая, — быстро ушла, словно сбегая.

После такого Мила неимоверно боялась увидеть Виктора, хотя и понимала, что это в любом случае произойдет. Утром на кухне его не оказалось, а когда он чуть позже появился — ее волнение уже заметно улеглось, поскольку девушка была увлечена рассказом об усадьбе, в которой ей довелось побывать.

— И как там? — спросил Кристап.

— О, там просто фантастика! На каменной кладке стен сохранились следы копоти, дыма, дореволюционной побелки. Есть камин!

— А почему она так называется — усадьба Розель? — говоря, Кристап намазывал масло на ломтик батона.

— Не знаю, — ответила Мила. — Может быть, у названия тоже есть какая-то история?

— Слово, похоже, французское, — рассуждал молодой человек. — Надо глянуть значение.