Успех

Сам факт появления Кленка за их столом был важным событием, подлинной демонстрацией. И они радовались этому. Кстати, сидевший сегодня за этим столом председатель земельного суда доктор Гартль, тот самый ловкий судья, который вел процесс Крюгера, на поверку все же оказался не таким уж ловким. Слишком уверенно он себя чувствовал и в итоге споткнулся. Споткнулся, собственно, на простейшем деле, на деле Пфанненшмидта. Этого Пфанненшмидта, владельца кожевенной фабрики в небольшом верхнебаварском городке, его недруги обвинили в измене родине, грязных махинациях, в растлении малолетних, утверждали, что он болен сифилисом, — и все только за то, что он был республиканцем. Высосанными из пальца клеветническими измышлениями они довели его чуть ли не до полного разорения. Пфанненшмидт подал официальную жалобу, но так ничего и не добился. Недруги продолжали свои нападки. Жители городка его бойкотировали, открыто выражали ему свое презрение, и тогда Пфанненшмидт, сорвавшись, наделал глупостей. Дело дошло до драк, до «нарушения общественного порядка», до судебного процесса, на котором председатель земельного суда доктор Гартль хорошенько «продубил этого красного дубильщика», как не без свойственного этой стране юмора констатировала благонамеренная печать. Однако доктор Гартль отнесся к делу чересчур легкомысленно, его уверенность в своей полной неуязвимости сыграла с ним злую шутку. Если уж ты нарушаешь закон, то, по крайней мере, соблюдай необходимые формальности. Председатель земельного суда доктор Гартль проявил в этом смысле недостаточную осторожность. Ему, Кленку, пришлось официально в известной мере отмежеваться от него. Неофициально же он написал Гартлю шутливое, полное юмора письмо, на которое тот ответил столь же любезно и остроумно. Так что все бы преспокойно уладилось, но Гартлю в этом деле с Пфанненшмидтом положительно не везло. Он не смог отказать себе в удовольствии дать интервью, в котором вежливо, со снисходительной улыбкой, но в сущности довольно бесцеремонно иронизировал над Кленком, почти дословно приводя отрывки из его письма. Кленк нашел интервью весьма забавным и не рассердился. Но не мог же он допустить подобную фамильярность. Он сделал Гартлю официальное предупреждение. А неофициально распорядился выяснить у Гартля, не хочет ли тот перейти на службу в министерство. Он предложил ему место референта по делам о помиловании, которое вскоре должно было освободиться. В глубине души Кленк недолюбливал Гартля, и тот платил ему той же монетой. В отношениях между обоими мужчинами присутствовал элемент дружеского, однако далеко не безобидного взаимного подтрунивания. В водовороте последних дней история с Гартлем показалась Кленку своего рода отдушиной. Теперь он пришел к выводу, что разрешил ее вполне удачно. Всяким горлопанам из рядов оппозиции он заткнул глотку и заодно приструнил Гартля, наложив на него взыскание. Но в то же самое время, приструнив оппозицию, он заткнул глотку Гартлю, ведь это взыскание чертовски походило на повышение по службе. Во всяком случае, со стороны это выглядело как демонстрация, а его самого забавляло, что после официального министерского предупреждения председателю земельного суда Гартлю частное лицо Кленк усаживается за стол завсегдатаев в «Братвурстглёкеле», чтобы провести приятный вечер с частным лицом Гартлем.

Однако сейчас в «Братвурстглёкеле» ему совсем не было весело. Мужчины поднимали тяжелые пивные кружки, восклицали: «Ваше здоровье, Гартль! Ваше здоровье, господин министр». Нет, не нравились они ему, его судьи. И председатель земельного суда доктор Гартль не нравился: чванливый, важный, он до такой степени был Кленку неприятен, что ему не доставляло никакого удовольствия обмениваться с ним «любезностями». Противный тип, этот Гартль, со своей богатой женой-иностранкой, иностранной валютой, с виллой в Гармише, со своей независимостью, которую он нагло выставляет напоказ, и дешевой популярностью. Уверенность в себе — вещь неплохая, но Гартль перебарщивал. Это льстивое, увертливое, наглое высокомерие, эта язвительно вежливая ирония. Не следовало возиться с этим типом, незачем было предлагать ему место референта по делам о помиловании — теперь придется постоянно с ним сталкиваться.