Успенский мост

Размытое пятно солнца, что путешествовало по небу, совсем истончилось и пропало. Небо стало быстро темнеть, поле из белёсого стремительно превращалось в бурое. Где-то внутри тлела надежда, что всё-таки есть шанс, пусть и призрачный, встретить хоть кого-то адекватного в этом жутком месте. Кого-то на машине. Кто поможет добраться до Добромыслова. И денег не возьмёт. Хотя нет, это уж слишком.

Дорога сделала плавный изгиб, и Лика обнаружила, что добралась до речушки, о которой успела забыть, потому что та текла в низине и полностью скрывалась за ещё не растаявшими сугробами. Пройдя ещё несколько метров, Лика рассмотрела мост, дугой соединяющий два берега. Старый, наверное, совсем древний, мост состоял из мощной каменной кладки и образовывал полукруглую арку, так что вкупе с отражением в тёмной воде получался идеально ровный круг.

Некоторое время Лика заворожено смотрела, как густая вода, перекатываясь ленивыми волнами, утекает под мост, в этот круг. Почему-то казалось, что она в нём растворяется, исчезает, что на той стороне, за мостом, находится нечто совсем другое, чужое. Там другая вода, другой воздух, другое поле…

Лика встряхнулась. От голода и усталости её, кажется, стало заносить. Раздался всплеск. Быстро найдя взглядом место, где расходились тёмные частые круги, Лика на ослабших коленях присела, но больная нога подвела, и Лика, упав, покатилась кубарем по склону. Кое-как цепляясь окоченевшими руками за рыхлый снег и упираясь промокшими ногами, всё же сумела остановиться и не упасть в реку.

В полуметре внизу переливалась чёрная вода. Поверхность колыхнулась и стала расходиться в разные стороны. Из речки поднялось нечто серое и глянцевое и глянуло на Лику красными глазами. Но раздался звук мотора, и нечто мигом ушло в глубину, на мгновенье показав гладкие, будто металлические, бока с острыми плавниками-ножами и напоследок звонко шлёпнув по воде огромным хвостом.

Скинув оцепенение, Лика стала карабкаться по склону, хватаясь за снежную кашу. Слабость и усталость удавалась отгонять лишь мыслью о возможном спасении. Кто бы это ни был, хуже уже, наверное, не будет. Если её, конечно, вообще заметят в сгустившейся тьме.

Лика вывалилась на обочину и уже не в силах подниматься, поползла по дороге. Ночь разрезали лучи фар, высветив каменную кладку моста. Тихо прошуршали шины, машина остановилась, чуть проехав вперёд. По дороге прошли мягкие шаги. У лица Лики стояли ноги в матовых чёрных ботинках.

Сильные твёрдые руки лёгким движением подняли её, нижнюю часть тела пронзила боль, но даже вскрикнуть не получилось – силы кончились. Дальше она плюхнулась на заднее сиденье машины. Стараясь не шевелиться, Лика смотрела в совершенно чёрное окно.

Через некоторое время машина мягко подкатила к зданию «Черноречья».

7.

Кажется, рядом звучали знакомые голоса, ощутилась пальпация, от которой из горла вырывался то ли крик, то ли вой. Потом уколы, затихающая боль и очередной провал в темноту.

Сколько прошло времени, Лика не знала. И обнаружила, что перестала об этом беспокоиться. И когда привычно серым утром она выползла из своей комнатушки и, прихрамывая, спустилась к завтраку, никто не повернулся, не проводил её «странным внимательным» взглядом. Эльвира привычно развозила тарелки на тележке, гости санатория буднично жевали свои помои и химикаты.

Хотя кое-что выделялось из привычной картины. Одна из девиц-франкенштейнов отсутствовала. Появилась она чуть позже, и в бризовой униформе. Села за один из столиков для персонала. Но думать о том, как постоялица санатория превратилась в санитарку, не было сил.

Взгляд зацепился за движение розового худи и высокий пучок. Вика, ссутулившись, плелась к выходу из столовой. Лика уже приготовилась удивиться, но не смогла. Выкинув мысль о Мажорке, как фантик из кармана, она прошаркала к столику, где Илья уплетал овсянку, и плюхнулась на стул. Вот этого делать точно не стоило – чтобы не закричать от боли, прострелившей всю спину до шеи, пришлось сжать зубы. И всё равно вырвался сдавленный стон.

– Доброе утро, – проговорил Илья с набитым ртом.

– Доброе, – вяло отозвалась Лика. – А давно Вика вернулась?

– Кто?

– Вика. – Лика кивком указала на сообщницу по неудавшемуся побегу.

– Понятия не имею, – пожал плечами Илья. – А откуда вернулась?

На миг показалось, что в сухом тоне Ильи проскочила искорка оживления. Но огонёк тут же погас. Отвечать Лика не стала.

После завтрака Лику за локоть ухватила Раиса.

– Тебя доктор Погорельский просил зайти. Пойдём, я провожу.

– Я и сама могу дойти. – Лика попыталась высвободить руку, но пальцы сестры-хозяйки сжимались всё сильнее.

– Ты пока не совсем поправилась, я помогу.

Раиса так и держала Лику, как конвоир. Когда они добрались до третьего этажа, послышался нарастающий гулкий звук, превратившийся в оглушительный вой.

– Ох ты, надо же. – Раиса выпустила руку Лики и в один прыжок оказалась возле незакрытой комнаты. Лика успела заметить алые нити, пересекающие пространство в фиолетовой темноте манипуляционного кабинета, но Раиса ловко хлопнула дверью, и вой тут же оборвался.