Утерянные земли России. XIX–XX вв.

В 1891 г. в Акмолинскую и Семипалатинскую области прибыла часть западно-сибирского переселенческого отряда, которая отвела для 11 тысяч человек, переселившихся в Акмолинскую область, 250 тысяч десятин и под четыре участка в Семипалатинской области 33 тысячи десятин.

С проведением Сибирской железной дороги переселение в киргизские степи еще увеличилось. В последние пять лет XIX века в одной только Акмолинской области возникло 754 новых села, насчитывавших 629 473 жителя. Главную массу переселенцев дали соседние Пермская и Тобольская губернии, населившие ту часть края, где растут леса. В южную, чисто степную часть края переселялись из губерний черноземной полосы.

Колонизация западной части края (Тургайская и Уральская области) началась с конца 1860-х годов, но не достигла таких масштабов, как в Акмолинской и Семипалатинской областях, так как там было сравнительно мало мест, пригодных для земледелия. Больше всего переселенцев поселялось в Кустанайском уезде (город Кустанай был основан в 1881 г.), как самом плодородном во всей западной части края.

В Туркестанском крае первыми пунктами русской оседлости также были города, которые русское правительство или строило вновь, или же отнимало у туземцев и снабжало военными гарнизонами. Первыми русскими поселенцами здесь, как и на других присоединенных территориях, были военные – казаки и солдаты. Вновь построенных русских городов в Туркестане было немного – Копал, Верный, Казалинск, Красноводск, Петро-Александровск, форт Александровский (на Мангышлаке), Скобелев (Новый Маргелан). Основные же города края существовали тут задолго до появления русских и после присоединения к России заселялись военными, чиновниками и служащими разных ведомств, а также торговцами. Это русское население в большинстве случаев устраивалось обособленно от местного, жившего в так называемой туземной части города.

Русских в туркестанских городах до 1914 г. было немного. Так, в Ташкенте на 236 тыс. жителей приходилось в 1911 г. 47,5 тыс. русских; в Мерве на 16 тыс. местных – 5,5 тысячи русских и т. д.

Во всех областях русского Туркестана, кроме Семиречинской и Ферганской, городское русское население было многочисленнее сельского. В Закаспийской области в 1911 г. в городах проживало 27 176 русских, а в уездах только 14 495; в Сырдарьинской – соответственно 66 982 и 36 518; в Самаркандской – 16 783 и 6146; в Ферганской – 16 565 и 17 635; в Семиреченской – 49 868 и 154 439. В общем число всего русского населения по сравнению с туземным – киргизами, сартами, таджиками, татарами, кипчаками, туркменами, каракалпаками, кашгарцами, таранчами и монголами (в Семиречье) было ничтожным. В 1911 г. в Закаспийской области на 472 500 человек населения приходилось 41 671 русских, то есть менее десятой части. В Сырдарьинской области – 103 500 на 1 816 550, то есть опять-таки менее десятой части. В Самаркандской области – 22 903 на 960 202, то есть менее сороковой части, а в Ферганской области – 34 200 на 2 041 900 – менее одной шестидесятой. В только в Семиреченской области, наиболее вклинивавшейся в Западную Сибирь, наиболее близкой к ней по климатическим и почвенным условиям и поэтому захваченной общим колонизационным течением, направлявшимся в Западную Сибирь, в 1911 г. было 204 307 русских на 1 201 540 человек всего населения.

По сведениям, собранным к 1 марта 1890 г., общая площадь городской территории Ташкента составляла 176 кв. верст, население города – 12 880 человек в русской части города, без войск, и 120 585 человек туземного населения в азиатской части. В русских учебных заведениях училось 1 018 человек обоего пола, а в азиатских школах и медрессе 8 305 человек. Фабрик и заводов в Ташкенте насчитывалось 666, вырабатываемых на них изделий производилось на сумму 2 289 915 рублей.

К сожалению, деятельность Русской православной церкви по русификации Туркестанского края была в целом негативна. Так, «миссионерской деятельности в Туркестане практически не велось: случаи перехода местных жителей в Православие, как и русских в мусульманство – единичны. Робкая попытка епископа Григория (Полетаева) организовать миссию среди имевшихся в Кыргызстане язычников была пресечена указом генерал-губернатора Вревского о “передаче религиозных дел кара-киргизов в ведение сартского (то есть узбекского) мусульманского духовенства”»[295].

А, с другой стороны, православное духовенство мешало заключению межконфессиональных браков. До 1741 г. русскому человеку, сменившему православную веру на иную, грозила смертная казнь, а до 1907 г. – длительное или даже бессрочное заключение в государственной или монастырской тюрьме. Если русский (русская) вступал в брак с неверной (неверным), то дети должны были исповедовать православие, в противном случае их силой отбирали у родителей.