Утерянные земли России. XIX–XX вв.

В 1902 г. была учреждена специальная комиссия для составления нового Положения об управлении краем. Члены комиссии считали, что сам факт существования народных судов в Туркестане – явление отрицательное, а деятельность народных судов на основе законов шариата и местных народных обычаев нарушает единство права в государстве. Применение законов шариата ведет к укреплению связи населения Туркестана с мусульманским миром, а не с российским общеимперским центром. Поэтому необходимо постепенное поглощение народного суда общеимперским.

Однако местная администрация неоднозначно отнеслась к выводам комиссии. Многие чиновники считали, что только шариат может удержать мусульманское население края в повиновении царским властям. Так, А. И. Термен писал: «…народ, оставшийся на той же ступени развития, лишь почувствовал, что с него сняты наказание, что ему нечего бояться своего закона, так как он для него необязателен, наказания же, налагаемые на него русскими законами, для него совершенно не являются наказаниями, и любой мусульманин всегда скажет, что “русский закон слаб”»[296].

А вот прокурор Ташкентской судебной палаты писал, что «введение для всего Туркестана общеимперского русского суда послужило бы самым надежным средством к уничтожению обособленности, к объединению и слиянию инородцев с русскими».

Революция 1905 г. не обошла и Туркестан. Наибольшего накала революционное движение в Северном Туркестане достигло осенью 1905 г. К этому времени относится возникновение первых социал-демократических групп. В октябре – ноябре бастовали железнодорожные рабочие Ходжента. В декабре 1905 г. восстали солдаты понтонной роты Ходжентского гарнизона, в марте 1906 г. – крестьяне кишлака Чорку Исфаринской волости.

Тут следует отметить крайне важную деталь – в Туркестане русские и туземцы бастовали порознь. Если русские железнодорожные служащие, чиновники и др. выступали за республиканское правительство, конституцию, свободу печати и т. п., то местные крестьяне, включая баев, хотели попросту пограбить русских и, в частности, отнять у них землю, скот и молодых женщин. Позже продажные советские историки будут сводить эти принципиально разные движения в одно «революционное движение в Средней Азии».

Бездарная политика царских властей привела не к интеграции русских и коренного населения, а воздвигла между ними еще больше барьеров. Между тем можно было править совсем иначе.

Во-первых, следовало налаживать контакты с лояльным мусульманским духовенством. С помощью материальных вложений и поддержки в борьбе с конкурентами (особенно с сектантами) добиться превращения ислама в инструмент поддержки империи.

Во-вторых, резко увеличить переселение славянского населения. При этом организовать и обратный процесс – помощь беднякам-туземцам в поиске работы и переселение их в центральные районы России и в Сибирь.

В-третьих, следовало поощрять смешанные межконфессионные браки. Возражения же православных иерархов на сей счет, мягко говоря, неуместны. Они в XIV–XVII веках не допускали браков с протестантами и католиками, но с изменением конъюнктуры при Петре Великом стали смотреть сквозь пальцы на двойное венчание по разным обрядам и т. д. То же самое можно было сделать и в Средней Азии. Я лично знаю семью, где 50 лет назад поженились русская и узбек. Обе дочери и даже внуки носят узбекские имена и фамилии. В трех семьях одновременно соблюдаются и мусульманские, и православные обычаи, и никаких конфликтов при этом не возникает.

В-четвертых, следовало завести светские школы и высшие учебные заведения, без преподавания религии.

В-пятых, следовало с самого начала привлекать местных мужчин на службу в русскую армию. Ничего невыполнимого в этом не было. Так, по данным С. В. Волкова[297], в 1862–1903 гг. в русской армии были мусульмане не только офицеры, но и генералы. Однако за 40 лет количество офицеров-мусульман так и осталось на уровне 1 %. Между тем бедняки-туземцы за сравнительно небольшую плату с удовольствием пошли бы служить в армию. При этом из них не нужно было формировать «дикие дивизии», а наоборот, вводить в подразделения, укомплектованные славянами. Так они овладели бы русским языком, многие бы женились на славянских девушках. В результате после отставки часть их оставалась бы в прежних местах службы, а остальные возвращались бы домой и становились проводниками русской культуры среди соплеменников.

Естественно, имелись и другие меры по интеграции населения в Средней Азии.

Но, увы, ничего сделано не было.