Утешение философией

1. Пока я сам с собою раздумывал так в молчании и слезную жалобу запечатлевал с помощью стиля, привиделось мне, что стала над моей головой жена{6}, обличья весьма почтенного, с очами пылающими и проницательными превыше обычной человеческой силы, со свежим цветом и неисчерпаемой бодростью, хотя в столь глубоких летах, что никак было не счесть ее принадлежащей нашему веку. Роста она была неопределенного. 2. То заключалась она в обычную людскую меру, то казалось, что неба касается теменем, а когда поднимала голову выше, и в самое небо вторгалась, тщетным делая взор смотрящих людей. 3. Одежды ее были созданы из тончайших нитей нерасторжимой материи{7}, с изощренным искусством: как я позже от нее сведал, их соткала она своими руками; на вид, как обыкновенно бывает с закопченными изваяньями, их затянуло, так сказать, мглою заброшенной старины. 4. На нижнем их крае читалась вытканная греческая буква П, а на верхнем— Ѳ{8}, и казалось, меж обеими буквами наподобие лестницы начертаны некие ступени, по коим можно восходить от нижней к верхней. 5. Одежду сию, однако, растерзали руки неких неистовых и частицы ее унесли, кто какие мог. 6. В правой руке она держала книги, а в левой — скипетр.

7. Увидев поэтических Муз, стоящих пред моим ложем и подсказывающих моим рыданьям слова, она, взволнованная немного, суровыми вспыхнув очами: — 8. Кто, — говорит, — позволил приблизиться к сему недужному этим театральным потаскушкам, кои не только не унимают его боли никакими лекарствами, но еще сладкой питают его отравой? д. Они ведь бесплодным тернием страстей убивают богатую плодами жатву разума и души людей приучают к болезни, а не избавляют от нее. 10. Если какого-нибудь неискушенного{9}, как это у вас в обычае, увлекли бы ваши ласкательства, мне, думаю, терпеть такое было бы не столь тягостно, ибо это ничем не вредило бы моим усилиям. Но этого, вскормленного учениями элеатов и академиков?.. 11. Ступайте же прочь, Сирены, на погибель сладкогласные{10}, и моим Музам{11} оставьте ухаживать за ним и лечить!

12. Такими упреками поражаемый, сонм их печально склонил к земле чело и, румянцем являя стыд, с унынием вышел за порог. 13. Я же, чей взор затуманился, в слезах потопленный, не в силах распознать, кто эта жена столь повелительного достоинства, оцепенел и, глаза потупив в землю, молчаливо ожидал, что теперь будет она делать. 14. Тогда она, приблизившись, села на край одра моего и, глядя мне в лицо, обремененное печалью и к земле от горести склоненное, принялась сетовать на смущение души моей такими стихами.

II

Как, увы! погружен в бездне стремнистой{12},Стынет ум! своего света лишенный,Ищет во внешние он двинуться мракиВсякий раз, как, от земных вихрей умножась,5 Паче меры растет злая забота.Он, несвязанный, встарь в небе открытомСвычен эфирные был поприща мерить{13}

,Розового созерцал солнца сиянье,Светоч морозной луны взором следил он,10 И любою звездой, что возвращеньяПо многовидным кругам чертит, скитаясь,Он, победитель, владел, в числах замкнувши.Ведал он, и почему ветрам гремучимВоля дана колебать глади морские,

15 Мир неподвижный каким кружится духомИ отчего звезда, в волнах гесперскихКанув, со рдяного вновь взыдет востока,Что смягчает весны кроткую пору,Чтобы она убрала розами землю,20 Кто причиною, что в тучные летаОсень тяжелых полна гроздий бывает:Тот, кто всегда наблюдал разны причины

Скрытой природы, в речах их излагая,Ныне лежит, потеряв разума светоч,25 И, на шее терпя грузные цепи,Лик, под бременем сим сникший{14}, нести онДолжен, увы! и глядеть в глупую землю.

II