Утешение философией

VII. Каждый, кто к славе душою стремится своей,Высшим благом считая ее,Взор обратит пусть на неба великий простор,С ним нашу землю сравнив.Он устыдится тогда даже имя назвать,Славой что ложной вознесено.Ведь не по силам и малость заполнить емуНашей земли! Так зачемВы стремитесь спасти свою жизнь, гордецы,От тяжелого смерти ярма?Слава ваша достигнет, возможно, племен

Дальних. У всех она на устах.Дом известен пусть общим признаньем,пусть так![100]Дела нет ей до почестей ваших совсем.Все презрит и сравняет всех смерть.Где Фабриция[101] прах, или Брута[102], скажи,Иль Катона[103], – и что он теперь?Слава тех, кого нет на земле, – звук пустой,Хоть способна их всех пережить.Не одно нам припомнится – много имен,Где же люди, носившие их?

Вы – безвестны, бессмертия слава не даст,Не продлит она жизнь никому.День придет, и погаснет обманчивый блеск,Ждет вторая вас смерть лишь тогда.

VIII. – Но чтобы ты не счел, что я веду против Фортуны безжалостную войну, я должна отметить, что она заслуживает и человеческой признательности, будучи иногда не совсем обманчивой, а именно когда она раскрывается, обнажая свое лицо и показывая свой нрав. Мне кажется, ты не совсем понял, о чем я толкую. Достойно удивления то, о чем я намереваюсь сказать, поэтому я едва могу выразить свои суждения словами. Я полагаю, что неблагосклонная Фортуна выявляет свою сущность лучше, чем дарящая милости. Она приобретает обманчивый облик счастья, когда кажется ласковой, но всегда правдива, когда, отворачиваясь, раскрывает свое непостоянство. Первая – обманывает, вторая – наставляет. Первая связывает души наслаждающихся образом ложных благ, вторая – освобождает, давая познания бренности счастья. Итак, ты [можешь] видеть, что она не только ветрена и переменчива, не всегда осознающая самое себя, но и благоразумная, собранная, постигающая последствия собственной враждебности. Наконец, Фортуна, приносящая счастье, увлекает ласками сбившихся с пути от истинного блага, враждебная – обычно тянет крюком оступившихся к нетинным благам. Или, может быть, ты считаешь, что не заслуживает высокой оценки то, что эта жестокая и ужасная Фортуна раскрыла тебе души верных друзей и отделила истинных друзей от мнимых, ведь, удаляясь, она увлекла своих [за собою], а твоих – оставила. Сколько бы ты отдал, чтобы узнать это, пребывая в безопасности и счастье! Перестань же оплакивать утраченные богатства, так как ты обрел самые драгоценные сокровища – друзей.

VIII. В мире с добром постояннымРядом живут перемены.Вечен союз двух враждебных,Разных вполне оснований.Феб на златой колесницеРозовый день нам приносит,

Геспер восходит ночами.Море смиряет волненье.И не дозволено сушеВ водный простор разгоняться.Связью единой скрепляетВсе лишь любовь в этом мире[104],Правит землею, и морем,И даже небом высоким.Если бразды вдруг отпустит,Сразу к борьбе устремится.Все, что рождает движеньеВ дружном согласии, мигом

Гневными станет врагами,Мир повергая в руины.Только любовь и способнаСмертных в союзе сплотить всех.Таинство брака чистейшихСвяжет влюбленных навеки,Верным диктуя законы.Счастливы люди, любовь кольЦарствует в душах. Любовь таПравит одна небесами.

Книга третья

I. Уже умолкло ее пение, но я все еще жаждал внимать ему, напряженно стремясь удержать слухом сладость умолкнувших песен. Спустя мгновение я воскликнул: