Утесов. С песней по жизни

Хочется проиллюстрировать рассказ о «Музыкальном магазине» двумя маленькими отрывками с участием персонажей Леонида Осиповича. Впервые они подготовлены к печати Глебом Скороходовым и полностью опубликованы в его замечательной книге «Неизвестный Утёсов», выход которой был приурочен к столетию артиста. «Явление седьмое К концу номера по второй части сцены по мосту проходит Утёсов – Старик с кнутом в руке. Он ведёт за собой лошадь, напевая какую-то песенку. Входит с лошадью в магазин. Утёсов. Посторонитесь, посторонитесь, граждане, пропустите старушку. Тпру! Фёд. Сем. Ты что, бродяга, обалдел? С лошадью в магазин прёшь? Утёсов. Ну и с лошадью. Ну и пру. Небось не поганое животное, не собака. Фёд. Сем.

Да ведь грязная ж! Утёсов. А какая ж от неё грязь? Вот у нас агроном всегда говорит: навоз, говорит, то же золото. Я, знаете, так решил: весной обязательно возика два в Торгсин свезу. Пущай там за это золото джемпер дадут аль зипунишко какой каракулевый. Фёд. Сем. Да говорят же тебе, грязная она. Утёсов. Что ж, что грязная? Небось она в стойле живет. Вы бы, к примеру, в стойле жили – вы бы тоже грязный были. Она у меня первый человек, вы уж её не обижайте, пожалуйста. (К лошади.) Отойди, Маша, от двери – простудишься. Вот стань здесь в сторонке. Садись. У меня, знаете, кобыла в 25 лошадиных сил. Я с ней 18 годков прожил и ни разу от нее грубого слова не слышал. Фёд. Сем.

Это черт знает что такое. Выведите её на улицу! Утёсов. Что она, пьяная? Она тихо сидит, никого не трогает. Сиди, Маруся, сиди. Фёд. Сем. Оставьте сейчас же помещение! Утёсов. Да вы что все в городе, очумели, что ли? В трамвае сегодня три остановки проехал, вдруг: вылезай, говорят, с лошадью нельзя. А легко сказать: вылезай. Сдавили её со всех сторон. Пошевелиться нельзя. Что же вы, говорю, скоты, лошадь мою затираете? А мне один жеребец с портфелем говорит: «Ежели, говорит, вам здесь тесно, ездили бы, говорит, с ней на такси». Граждане, говорю, ведь я не с женой, с лошадью еду. Ежели бы вы мою жену затоптали, я бы, говорю, ничего не сказал. Лошадь животная бессловесная, а вы говорю, её локтем пхаете. А тут как раз дамочка одна в котиковом хомуте ей копытом своим на ногу наступила. Я гляжу, у моей Маруськи в глазах слезы, а глаза такие большие, бархатные и будто бы вслух говорят: «Эх вы, говорят, звери вы, звери, что же вы со мной делаете?» Гляжу, место одно освобождается. Бросился я к нему, хотел для Маруськи занять. И тут гражданин какой-то: «Вы почему у меня место из-под носа вырвали?» Как же, говорю, я место у вас из-под носа вырвал? У вас нос вот где, а место вот где. А из-под чего я у вас его вырвал, об этом, говорю, лучше не говорить. И где же тут, граждане, справедливость? С детьми пущают, а с лошадью, говорят, нельзя. Дети-то, они небось больше гадят, чем лошадь. Поп в трамвае едет, ему ничего не говорят, а у него грива-то больше, чем у Маруськи. Демагогика. Дайте меру овса. Фёд. Сем. У нас нет овса. Утёсов.

Ну дайте полмеры. Фёд. Сем. Да нет у нас овса, я тебе говорю. Утёсов. Ну давайте скрипку тады. Вы сколько за смычок со своим прикладом возьмете? Фёд. Сем. Как это – со своим прикладом? Утёсов. А так, палка ваша, а волос наш – вот Маруська пожертвует. Вы обратите внимание, волос-то какой! Отойдите в сторонку, а то она очень задом бьет. (Выдёргивает у лошади из хвоста несколько волосков.

) Вот волос какой! Фёд. Сем. Это чёрт знает что такое! Утёсов. А вы что же, гражданин, пастух, что ли, будете? Оркестрант. Почему пастух? Из чего вы заключили? Утёсов. Я гляжу, дудка у вас больно богатая. Вам бы с такой дудкой пастухом быть – цены бы вам не было. Сыграл бы чего на дудке, музыку, что ль, какую. У меня Маруська очень любительница.

Музыкальный аттракцион Джаз играет. Лошадь всё больше оживляется и, наконец, пускается в пляс. Сложный танец лошади под аккомпанемент джаза.

Явление восьмое