Утесов. С песней по жизни

И он поведал художнику о своей первой встрече с Шумяцким, завершив рассказ словами: – Так что ещё неизвестно, кто кого пригласил. Но это всё много позже. Пока же артист и кинорежиссёр ещё даже не знакомы. Борис Захарович, вернувшись в Москву, встретился с Александровым, рассказал ему что к чему. Он предложил, чтобы потенциальные сценаристы и режиссёр съездили в Ленинград. Им нужно посмотреть музыкантов утёсовского джаза, познакомиться с композитором. Раньше Дунаевский работал заведующим музыкальной частью московского Театра сатиры, однако в 1929 году Леонид Осипович сманил его в ленинградский мюзик-холл. Кстати, на эту акцию Утёсов подбил своего директора Д. Грача и подсказал тому, как разыскать в Москве Исаака Осиповича: «Он работает в Театре сатиры, и его там многие недолюбливают за острый язычок. Найдите такого, кто его не любит, и скажите, что хотите забрать Дунаевского навсегда. Тут вам не то что адрес скажут, а даже его самого быстро приведут». Выбор Александрова в качестве постановщика комедии казался рискованным предприятием. Режиссёрский опыт Григория Васильевича, по большей части, связан с политическими темами. С 1923 года он работал как ассистент С. Эйзенштейна над историко-революционными фильмами («Стачка», «Броненосец «Потёмкин», «Октябрь»), посвящённым коллективизации «Старым и новым». Однако получив самостоятельную работу, в приподнятом настроении взялся за освоение нового для себя жанра. Александров решил провести разведку боем и сначала съездил в Ленинград один. Он посмотрел «Музыкальный магазин», встретился с Утёсовым и Дунаевским. Они обсудили, что из готовой музыки можно использовать в фильме, а какую придётся сочинять заново, коснулись проблемы выбора исполнителей ролей. Лишь после этого Александров позвонил Эрдману и попросил соавторов срочно приехать в Ленинград. Причём он позвонил драматургу ни свет ни заря, и разбуженный Николай Робертович, услышав о срочности, сказал свою крылатую фразу: – Когда зритель хочет смеяться, нам уже не до смеха. Масс и Эрдман приехали, и 1 декабря 1932 года заключили договор о сочинении сценария к фильму под условным названием «Джаз-комедия». Утёсов «пробил» у Шумяцкого выгодные условия для москвичей: те жили в гостинице «Европейская», питались по талонам, что было хорошим подспорьем. Основную же массу времени драматурги проводили у Утёсова, в его квартире на Надеждинской улице, 21. (С 1936 года эта улица получила имя Маяковского, а уже в постперестроечное время на доме, где с 1928 по 1937 годы жил Утёсов установлена в его честь мемориальная доска). Ближе к весне драматурги поехали творить в Карелию – их одарили путёвками в небольшой дом отдыха "Маткачи", находившийся под Петрозаводском в деревне Шуйская Чупа. Он открылся пару лет назад для обслуживания партийной и советской элиты, то бишь актива. (Позже, при Ельцине, в Шуйской Чупе находилась одна из резиденций президента России). Говорить о трансформации, произошедшей с «Музыкальным магазином», очевидно, излишне. Приступая к работе над фильмом, режиссер и сценаристы решили, что имя и фамилию главный герой сохранит, а вот сферу обслуживания сменит на сельское хозяйство. Так продавец переквалифицировался. Сейчас киноистория про пастуха Костю Потехина, его стадо, его оркестр и, наконец, его любовь большинству зрителей хорошо известна. Тем не менее напомним вкратце фабулу фильма. В курортном местечке проживает музыкально одарённый пастух Костя Потехин. В результате путаницы на пляже его принимают за иностранного дирижёра и приглашают в один богатый дом, точнее сказать, салон. Когда недоразумение выяснилось, его оттуда прогнали, к великому сожалению домработницы Анюты. Однако Костю продолжают преследовать случайности – его вновь принимают за того самого дирижёра, ему даже пришлось выступить с оркестром на концерте. Со сцены он убежал из-за преследования пожарных, но случайно находившиеся в зале музыканты коллектива «Дружба» (не при Пьехе будь сказано) поняли его незаурядность и пригласили к себе, чтобы он руководил ими. Тем временем завистливая бездарная хозяйка прогнала обладавшую прекрасными вокальными данными Анюту. В первый же вечер изгнанница познакомилась с музыкантами Костиного оркестра, который несмотря на сложные условия для репетиций превратился в слаженный ансамбль. Музыканты и присоединившаяся к ним Анюта с успехом выступают на концерте в Большом театре. Уже на сценарном этапе раздались первые недовольные голоса. Бюро цеховой ячейки художественно-постановочного объединения кинофабрики встало на дыбы. Члены бюро утверждали, что всё написанное является слепком с образцов буржуазных комедий, что авторы пустились на элементарную хитрость – надумали показать под советской фактурой типичное европейско-американское ревю. Благо, Б. З. Шумяцкий, пользуясь своими связями в верхних эшелонах власти, всячески поддерживал будущую картину. 26 марта 1933 года в популярной «Комсомольской правде» появилась заметка «Звуковая комедия руками мастеров». В ней в частности говорилось: «На чрезвычайно дефицитном советском кинокомедийном фронте назревают крупные события, которые могут порадовать всю нашу общественность. Ряд виднейших мастеров –

С. Эйзенштейн, Г. Александров, А. Довженко и др. – уже включился и в ближайшее время начинает работу по созданию этой нужнейшей нашему зрителю кинопродукции. Первой ласточкой, делающей комедийную «кино-весну», является сценарий, написанный в исключительно ударные для нашей кинематографии темпы – 2 1/2 месяца – драматургами В. Масс

и Н.Эрдманом в тесном содружестве с режиссёром

Г. Александровым. Этот сценарий, насквозь пронизанный элементами бодрости и веселья, представляет интерес ещё и с той точки зрения, что он явится своего рода первым фильмом жанра кино-теа-джаза на советской тематике, советского содержания.

По замыслу авторов фильм создаётся как органически музыкальная вещь с участием большого мастера эксцентрики – Леонида Утёсова и его теа-джаза. В этом фильме будет дана не больная и расслабляющая фокстротчина, а здоровая музыка, обыгрывающая различные положения сюжета и сама как бы являющаяся действующим музыкальным аттракционом». Как и всякий режиссёр Александров действительно при случае сотрудничал с драматургами, участвовал в обсуждении сценария, что-то предлагал. Однако, в основном, он находился в Москве, вёл подготовительную работу, просматривал актёров. Зато «большой мастер эксцентрики» находился у Масса и Эрдмана под руками, они учитывали его советы и пожелания.