Утоли мои печали

И вдруг Виталий начал всерьез вырываться и что-то говорить несвязное, громко выкрикивая, и, с неизвестно откуда взявшейся в этом оплывшем рыхлом теле силой, рванулся в сторону от оперативника и почти вырвался из его рук, но к тому на помощь подоспел второй, они заломили обе руки задержанному назад, вынуждая согнуться, но он продолжал рваться из их рук, все кричал что-то, кричал… И вдруг рухнул на пол, забил ногами и взвыл страшным, утробным воем смертельно раненного животного.

Все это произошло настолько быстро, что никто толком не успел ничего сообразить и как-то отреагировать. Одна лишь Марьяна подскочила со стула, схватившись за его спинку, и резко отодвинула, да так, что он чуть не упал, чудом удержавшись на двух ножках, и бегом помчалась к месту сражения Виталия с оперативниками, а следом за ней через пару-тройку секунд подскочил и Григорий.

– Подождите!! – прокричала Марьяна, кинувшись к мужчинам, и ухватила одного из них за руку. – Стойте!! – потребовала она.

Но в пылу свалки безопасники не сразу отреагировали на появление еще одной участницы «на ринге». И тот, которого она ухватила за руку, так вообще чуть не отшвырнул девушку от себя, и подбегавший к ним Григорий сделал рывок, чтобы подхватить ее.

И вдруг она произнесла поразительным голосом такой мощной внутренней силы, что оба безопасника пораженно замерли, прекратив связывать бьющегося в истерике задержанного:

– Хватит!! – Марьяна оттолкнула одного из мужчин и буквально приказала: – Отойдите!! Отойдите от него!

И странное дело, но два закаленных серьезных оперативника почему-то послушались приказа девушки и, спокойно отпустив Виталия, медленно выпрямились и встали рядом с ней.

– Разве вы не видите, что у него тяжелая истерика! – как мальчишек малых, отчитала она их строго. – Так ведь нельзя!

Виталя не шевелился, лежал на полу на животе и низко, утробно, страшно выл на одной ноте:

– А-а-а-а, а-а-а-а!!

А Марьяна опустилась возле него на колени, наклонилась, что-то прошептала ему на ухо и, ухватив руками за плечи, принялась осторожно переворачивать его тело. Тот вдруг перестал мычать и подчинился ее рукам. Девушка неторопливо перевернула его и уложила спиной на свои согнутые ноги, приобняла рукой за плечи и начала медленно покачивать, поглаживая по голове, оправляя его всклокоченные волосы.

– Ну тише, тише, – почти шептала она Витале, тихонько раскачиваясь вместе с ним всем корпусом.

А он глянул на нее диким, еще кипевшим буйством неосознанности взглядом, и необыкновенным образом за несколько мгновений лицо его стало преображаться, искривляясь, изламываясь чертами, скомкиваясь, как у маленького мальчика, готовящегося горько заплакать от ужасной несправедливости, свершившейся с ним.

– Виталенька!! – неожиданно, напугав всех, заорала истошно Валентина и кинулась к сыну, уронив стул, на котором сидела.

– Уйди!!! – взревел он дико, сверкнув буйной ненавистью в глазах. – Уйди от меня!!! – И сделал движение ногами, засучив ими по полу, словно хотел отползти от нее подальше, спрятаться, но хрупкая Марьяна смогла как-то его удержать. – Ненавижу!! – выплюнул он матери. – Все из-за тебя!!! Все из-за тебя!! И деда из-за тебя!!

– Виталя!! – в шоке застыла женщина, прижав ладони к груди.

– Уйди!!! – выл он по-звериному.

Тут Андрей, муж Алевтины, сообразив, быстро подскочил к оторопевшей Валентине, схватил ее за локоть и оттащил от сына и Марьяны подальше, чтобы удалить ее из поля видимости Виталия.

– Ну, все, все! – снова начала раскачивать и гладить по голове мужчину Марьяна и почти похвалила, когда он успокоился. – Вот так, вот так. Все пройдет, – обволакивала она его голосом теплым, как хлеб, дарившим жизнь и надежду.

– Я не хотел, – признался он, как ребенок, старательно всматриваясь в ее лицо, выглядывая в его выражении материнское чистое прощение. – Не хотел! – повторил он. – Я любил деда! Он был хороший и любил меня и даже спас однажды, когда я тонул в речке. Я помню, как он со мной играл, когда я был маленький, и катал на коленях и читал сказки! – И вдруг его лицо снова исказилось, резко сменив выражение на озлобленную маску. – Я больше не мог с ней!! Не мог!! – и он мотнул головой в сторону невидимой ему матери. – Она душила меня своей любовью!! Душила!! Никогда она так не контролировала Костю и не донимала его своей любовью, как меня!! Никогда!! Не проверяла у него даже домашнее задание, и в институт он поступал куда хотел!! А меня, меня!!! Никуда не отпускала от себя!! Звонит по тысячу раз в день!! Любую девушку, появившуюся возле меня, изводит и устраняет из моей жизни!! Она следит за всем, что я делаю, что ем, как сплю, во что одеваюсь, с кем дружу!! Везде!! Она везде!! Лезла в мой бизнес!! Я больше не мог с ней!!! Мне дышать от нее нечем было!! Я попросил у деда денег на квартиру, я хотел от нее сбежать!! – И посмотрел в лицо Марьяне, снова выискивая там всепрощение.