Утонувший в кладезе

– Я отлучусь ненадолго, – сказал Свет. – Считайте, уехал в очередную командировку. Надеюсь, дом будет в полном порядке. Станут спрашивать – отвечайте. Мне скрывать нечего. – И легонько подмигнул Забаве.

Страх в ее глазах сменился надеждой.

– Мы будем ждать вас, хозяин, – сказал Берендей.

И все наперебой загомонили:

– Мы будем ждать!

– Мы не верим в вашу вину!

– Возвращайтесь!

В грудь хлынуло странное ощущение, и Свет отвернулся – у него вдруг зачесались глаза. И тут же с ужасом понял, что, кажись, глаза не просто чешутся. Хорош будет чародей – со слезами на физиономии! Ввек такого не было!.. Он даже и не догадывался, что слезы у него могут выступить совсем не от ветра или пыли.

Пришлось ускорить шаги.

Тюремная карета стояла возле самых дверей дома. Впрочем, карета оказалась вовсе не тюремной: у нее имелись окна, а у кучера на шее был повязан знакомый желтый платок. Все-таки руководство Колдовской Дружины не решилось афишировать арест такого волшебника, как чародей Сморода. Слухи-то, ясно дело, все равно поползут, но на то они и слухи… А потом либо чародей Сморода окажется на свободе, либо… Нет, никакого другого «либо» не будет! Невинных в Великом княжестве Словенском на рудники не отправляют!

Впрочем, в карету волшебники сели как положено – по бокам от арестованного.

Тронулись.

Света так и подмывало обернуться, посмотреть, не следует ли за ними таинственная трибуна. И он не выдержал – обернулся. Вздохнул: буде кто за ними и последовал, узнать его среди катящихся по набережной экипажей было невозможно.

Долго ему смотреть в заднее окно не дали – мягко, но настойчиво взяли за руки, развернули лицом по ходу движения.

Свет снова вздохнул. Надо было привыкать к новой роли – арестованного государственного преступника. Хотя бы на нынешний день…

Теперь он смотрел в правое окно. Картина была привычной. Фасады, фонари, тротуары… По тротуарам прогуливались молодые мамаши и няньки с разноцветными детскими колясками. Все они вдруг показались Свету ужасно далекими – как будто события последнего получаса перенесли его в совершенно иной, на тысячи верст удаленный от Новагорода мир. В тридевятое царство, в тридесятое государство. Подите туда – не ведаю куда; принесите то – не ведаю что… Вот ему и принесли не ведаю что!

Свет мотнул головой. Все происходящее было сродни сну. Или роману. Вот и волшебники по бокам сразу напряглись, вперили в сидящего между ними вострые, внимательные, озабоченные безопасностью государства очи. Как герои сочинителя, скрывающегося под шахматным псевдонимом Ферзь Белый…

Свернули на Гзеньский мост, углубились в разночинные кварталы Кремлевской стороны.

Кому же это я наступил на мозоль? – подумал Свет. И, знать, большая мозоль оказалась. И, знать, болезненная… Неужели самого Кудесника мозоль? Или это Вышатовы происки? Собрал себе медок со смородинных кустов, а теперь и сами кусты – под корень. К ногтю конкурента, к ногтю!.. Может, он сам и приставил ко мне таинственную трибуну. Вот только не слышал я, чтобы Вышата Медонос владел заклятьями, от которых умирают так, как умер вчерашний соглядатай. Подобных заклятий даже я не знаю. Разве лишь Кудесник. Он-то Контрольной Комиссией не проверяется. Жена Цезаря вне подозрений… Но тогда по теории он давно уже должен был разложиться… Ладно, брате Вышата! Все-таки мы еще поборемся, не на таковского напали, брате. Как там было у римлян?.. Ave, Caesar, morituri te salutant!.. 1 И я буду не я, буде не дам обладателю большой болезненной мозоли последнего боя. Хотя бы в стенах справедливого Великокняжеского суда…

Волшебники зашевелились. Свет глянул в окошко.

Над остановившейся каретой возвышалась знакомая всякому туристу серая стена «Малова приюта».

Кучер произнес несколько неразборчивых слов. Впереди заскрипело: по-видимому, открывались ворота. Карета вновь тронулась, въехала во двор.

Послышались новые голоса. Правый волшебник открыл дверцу, выбрался наружу.

– Выходите, чародей!

Двор представлял собой каменный мешок, камнем же и замощенный. Перед каретой стояли пятеро в черных мундирах тюремной стражи. У четверых на поясе висели кобуры, у пятого – шпага в ножнах.

– Примите задержанного! Вот постановление.

Стражник со шпагой – судя по ауре колдун – взял у одного из сопровождающих бумаги, внимательно ознакомился с волшебными печатями, равнодушно глянул на Света.

– Куда его?

– В темницу.

– Но в постановлении не сказано…

– В темницу! Личный приказ Кудесника.

* * *

Узнав о бегстве столичного чародея с поля битвы, Порей Ерга индо обрадовался. Появилась наконец справная возможность жахнуть по волшебникам из крупного калибра… Струсил чародеюшка, испугался варяжского альфара!