Утро после победы

Наталья Малиновская: Когда я спросила его об этом, он ответил: «Когда-нибудь попробую написать. Но начинать надо сначала. И до этой войны была война, война и война». Сколько их было в его судьбе! Четыре года Первой мировой, год – Гражданской, почти два года – испанской и четыре – Великой Отечественной.

Его книга – одиннадцать толстых тетрадей – сохранилась. Последняя тетрадь была дописана осенью 1966 года – работу оборвала болезнь. Удивительно, что он хотел написать роман, а не мемуары. Сохранился блокнот, озаглавленный «Действующие лица», с перечнем персонажей. Их, описанных по всем драматургическим канонам: с указанием возраста, портретной характеристикой и прочими подробностями, – сто сорок шесть.

К сожалению, он успел написать только о детстве и юности – рукопись обрывается возвращением из Франции, а ведь это – самое начало истории.

Вообще литературное призвание отца дало о себе знать еще в юности. В 1918 году он – отвоевавший всю Первую мировую двадцатилетний Георгиевский кавалер – впервые взялся за перо и написал пьесу о русском солдате во Франции, пронизанную тоской по родине, горечью «чужой» войны и жаждой будущего. Папа сохранил эту рукопись, не питая на ее счет никаких литературных иллюзий. Она была дорога ему не просто как память о юности, а как знак так и не сбывшегося призвания. Потом было не до писательства. Французский госпиталь уберег его от алжирских концлагерей (таков был горестный конец восставшего русского экспедиционного корпуса), но пришлось еще год воевать за Францию в иностранном легионе. В конце концов отцу с тремя товарищами удалось вернуться на родину почти кругосветным путешествием. На родине он был арестован красными за иностранную солдатскую книжку и четыре французских воинских креста. Чудом ему удалось избежать расстрела: военврач, знавший французский, подтвердил, что французский документ – это русская солдатская книжка. А дальше все пошло своим чередом: Гражданская война, полгода в тифу, служба в Красной Армии.

Еще в Первую мировую в Польше гадалка, предсказывая папе головокружительную судьбу, маршальский жезл и высший военный пост, предупредила: «Не начинай нового дела, не отправляйся в путь в пятницу! Дурной для тебя день». Поначалу он не принял всерьез это предостережение, но после второго ранения, а всего их было три и все – в пятницу, взял за правило смотреть в календарь, назначая начало операций или планируя командировки. Но пятницы из недели не выкинешь – все худшее в нашей семье неизбежно случалось в пятницу. Пятницей был и последний день папиной жизни – 31 марта 1967 года. Спустя тридцать лет в пятницу умерла мама.

Как вас воспитывали?

Наталья Малиновская: Личным примером. Я видела и запоминала, как родители работают, как общаются с людьми. Не было ни нравоучений, ни особых запретов – это была мамина прерогатива. Хвалили меня редко. За все двадцать лет рядом с отцом помню единственную воспитательную фразу, сказанную в мой первый школьный день: «Ну, принимайся за дело – становись человеком, да смотри не подведи, а то мне будет стыдно». И еще несколько наглядных уроков. Например, перед каким-то экзаменом папа рассказывал мне, как поступал в военную академию: «Я тогда решил: не сдам – застрелюсь. Нельзя было не сдать». Я удивленно спросила: «Почему нельзя?» – «Иначе себя перестал бы уважать».

Помню папин урок вежливости. На его столе появилась папка устрашающего размера. Видимо, определенный круг людей получил возможность ознакомиться со своими закрытыми личными делами. Через несколько дней она исчезла, но я успела в нее заглянуть и обнаружила невообразимое количество доносов, подшитых в хронологическом порядке. По детской глупости из всего множества доносов я прочла только первый и последний. В последнем известный мне человек с большими звездами на погонах извещал кого следует об имевшем место на его глазах факте беседы Р. Я. Малиновского с иностранным дипломатом на иностранном же языке на таком-то приеме. О предмете беседы автор бумаги по незнанию языков сообщить ничего не мог. И надо же было на другой день нам с папой, неся из магазина «Сыр» на улице Горького кусок рокфора, встретить автора этой бумаги! Я отвернулась, а папа поздоровался, даже как будто весело, и, выждав, заметил: «С взрослыми ты всегда должна здороваться. А со своими – сама разбирайся».

Что касается мамы, то она всегда повторяла, что мы должны вести себя так, чтобы папе не было за нас стыдно. И сама всегда следовала этому правилу.

Где ваши родители встретили войну?

Наталья Малиновская:

Папа встретил войну в Одесском военном округе. Он командовал 48-м стрелковым корпусом, штаб которого располагался в районе города Бельцы, в Молдавии. Корпусу предстояло прикрыть Государственную границу на бельцевском направлении и обеспечить стык с Киевским особым военным округом. Когда началась война, корпус вошел в состав Южного фронта.

Р. Я. Малиновский с супругой Раисой Яковлевной. 9 мая 1945 г.