Уволиться? Жениться!

– Дура ты, Романова! – внезапно всхлипнула бывшая подруга. – Мужиков шикарных много, а ты у меня одна. Я тебе в состоянии аффекта наговорила ерунды всякой, теперь раскаиваюсь. А прощения просить стыдно, засмеешь меня. Так вот, – она шумно выдохнула. – Прости! Прости меня, пожалуйста! Я не считаю, что ты в чем-то виновата. Мне было до чертиков обидно, что Скворцов не меня выбрал. Вот и сказанула такое… Ты достойна его. Достойна, слышишь? – она разрыдалась. – В следующий раз только заранее оповещай о том, с кем спишь, чтобы мне зад не оголять зазря и перед гендиректором не позориться.

– Давай обсудим это как-нибудь позже, – ответила я с грустной улыбкой.

Что ж, возможно, работы я и лишилась, зато почти помирилась с человеком, без которого, признаться, на душе скреблись кошки. Пусть Люда и истеричная, полная изюма барышня, но только с ней я могу молчать, не боясь быть не понятой.

Скорее всего, нам не суждено вновь стать лучшими подругами. Надежд не питаю. Но лучше сохранить приятельские отношения, чем вечно смотреть друг на друга с ненавистью.

Теперь бы усмирить Ливанову, которая возомнила о себе слишком многое.

* * *

Когда общий кабинет опустел, и Максим рассеянно сидел за чашкой кофе, вертя в пальцах злосчастное заявление от Арины, в дверь постучали. Впрочем, разрешения войти никто не спрашивал, ибо в щелку тотчас всунулось смущенное донельзя лицо Петровой.

– Людмила, если ты планируешь новую акцию соблазнения…

– Ничего я не планирую, – буркнула та. – Я вообще извиниться хотела. Иногда крышу рвет, прости. Тут такое дело…

Она всё-таки влезла в кабинет целиком, но осталась мяться на пороге. Сама невинность. Глазки в пол, губки сжаты, плечи ссутулены. И не скажешь, что совсем недавно лежала на столе с шампанским наперевес или нападала губами на ширинку джинсов.

– Говори, – он отложил заявление Романовой в сторону.

– Напиши мне адрес Ливановой. Я знаю, в личных карточках можно посмотреть, но у меня к ним доступ закрыт.

– Это разглашение персональных данных, что немножечко запрещено законом. Да и зачем он тебе? Решила поддержать товарища, руку ей пожать за качественную подставу? – Максим непонимающе изогнул бровь.

– Ага, поддержать. – Людмила закусила губу. – Я поговорю с ней. По-дружески.

Ничем дружеским от этой фразы не пахло, скорее – плохо скрытой угрозой. Это даже посмешило, потому что взгляд Петровой полыхал неподдельной яростью. Максим многозначительно промолчал.

– А чего она Арину унижает, коза драная? – вдруг выпалила Людмила. – Всё понимаю, но интимные снимки выставлять на всеобщее обозрение. Фу. Мерзко. Я хочу начистить ей физиономию. Можно?

Если до этого Максим ещё мог сдерживать смех, то теперь рассмеялся в голос. Ему явственно представилось, как Людмила седлает Ливанову, дабы «начистить ей физиономию». Приятно, конечно, что у Арины есть верные подруги, готовые избить обидчика, да только незачем Людмиле ввязываться в скандалы, после которых и уголовный срок можно получить.

– Увы, Петрова, ничьими адресами не располагаю.

– Просто открой файл и выйди из кабинета на пять минут, – скрипнула она зубами. – Если боишься чего-нибудь.

– Не боюсь, уж поверь, – покачал головой Максим. – Тем более, я сам разобрался с Ириной. Город у нас маленький, а знакомых у меня много.

– Что ты сделал? – Людмила подалась вперед.

Скворцов поднялся из-за стола и отвернулся к окну, вроде как всматриваясь в горизонт, темнеющий перед непогодой.

– Да ничего особенного. Гарантирую, что в мордобой не ударялся. Просто поговорил кое с кем в сфере программирования, попросил, чтобы Ирочка Ливанова у будущих работодателей была на хорошем счету. На собеседованиях ей припомнят и наш завод, и поруганную честь Романовой. Конечно, если она пойдет в офис-однодневку, там её примут с распростертыми объятиями. Но все компании, которые более-менее на слуху, для Ливановой закрыты.

– Ничего себе! – присвистнула Людмила. – Максим Степанович, я восхищена твоим коварством до глубины души.

– Раздеваться только не надо, – фыркнул Максим.

– Нет, честно. Для Арины такого никто в жизни не делал. Никогда. Я её много лет знаю, ей всегда не везло на настоящих мужчин.

– Значит, буду первым.

…Максим засиделся допоздна, ибо Алексу не терпелось закончить с проектом и направить его потенциальному заказчику. Пустая трата времени. Сильнее всего Скворцов хотел очутиться дома, притянуть к себе Арину, успокоить её. Утихомирить бурю, которая разрасталась в голове девушки.

Обсудить, в конце концов, происходящее.

Он понимал всю её боль, только вот не показывал этого. Изображать холодность сложно, если внутри всё закипает от злобы. Да только что сделать там, при целом кабинете людей? Кинуться Арине в объятия и заявить, что кругом враги? Закатить скандал? Устроить прилюдную порку?