«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Это чувство масштабных исторических перемен, ведущих к непременно отмеченной насилием кульминации, характерно и для прочих движений. Наиболее зрелищным примером в новейшей истории здесь, вероятно, является распыление нервно-паралитического газа в Токио. Непосредственно перед этим предводители «Аум Синрикё» почуяли, что власти и правоохранительные органы вот-вот начнут на них облаву за убийства и похищения, совершенные ранее, а инцидент с газом должен был стать развязкой и отвлечь внимание полиции. Но хотя это и могло заставить их поспешить, у атаки была и другая, куда более масштабная цель, связанная с их идеей «катастрофичной истории». На протяжении многих лет глава движения Сёко Асахара пророчил, что история набирает обороты и стремится к ужасающему взрыву, который будет почище Второй мировой: он называл его Армагеддоном. Худшим предсказаниям Асахары надлежало материализоваться где-то в районе 2000 года – «судьбоносного» также и для некоторых иных групп. Ранее в 1999‐м из Израиля внезапно депортировали четырнадцать представителей американской общины под названием «Неравнодушные христиане» – там они готовились к смене тысячелетий. Хотя штаб этой группы находился в Денвере, штат Колорадо, они отложили всякое житейское попечение и прибыли в Иерусалим в ожидании, что миллениум обернется апокалиптической битвой из Книги Откровения, Армагеддоном, после чего свершится Второе пришествие Христа. Их обвинили в планировании ряда терактов с целью приблизить Армагеддон, в ходе которого они, возможно, хотели пойти на массовое самоубийство. Эти их катастрофические чаяния на переломе эпох разделяли и многие другие. В середине 1999‐го ждать Мессию в Иерусалим отправилось более сотни христиан из Европы и США, так что израильские власти даже начали опасаться, что некоторые из них, подобно «Неравнодушным христианам», вздумают приблизить Армагеддон терактами – «серьезнейшим из преступлений, угрожающих безопасности государства», как заявил израильский суд, постановивший депортировать «Неравнодушных»[370].

Во всех этих случаях ключевую роль играли конкретное время или же срок, служившие для события авансценой; день либо исторический момент могут окутать событие аурой «уникальности». Помещая себя в трансцендентное темпоральное измерение, исполнители терактов распространяют эту трансцендентную значимость и на них. В конечном же счете они стремятся захватить и переиначить на свой лад то, что общество рассматривает как центральное во времени и пространстве.

Что в плане этих центральных в символическом плане времен и пространств – и, в связи с ними, центральных объектов наподобие метро или аэропортов – важнее всего? Они репрезентируют власть. Это центры в том смысле, какое вкладывал в это понятие Клиффорд Гирц: «концентрированные локусы серьезного действования»[371]

. Подобные времена и пространства становятся «аренами» общества, где «ведущие идеи сходятся с ведущими институциями» и якобы происходят «решающие события»[372]. Когда такое место, будь то ВТЦ, лондонское метро или станция «Касумигасэки» в центре Токио, подвергается нападению в один из таких «определяющих» моментов времени, активисты оспаривают власть и легитимность общества как такового.

Работа с аудиторией

Как выразился однажды писатель Дон Делилло, «терроризм – это язык, чтобы тебя заметили»[373]

. Если бы террористов не замечали, их бы попросту не было. Убийство само по себе еще не теракт: убийства и преднамеренные нападения случаются в большинстве обществ так часто, что в новостях о них обычно молчат. Акт насилия становится терроризмом, если вселяет в кого-нибудь ужас: события, на которые мы вешаем этот ярлык, – тщательно спланированные атаки и взрывы, которые исполняются в определенном месте в строго обозначенное время с расчетом, чтобы их увидели. Без перепуганных зрителей в терактах было бы не больше смысла, чем в спектакле, который разыгрывают в пустом зале.

В 2014‐м гуманитарный работник из США Питер Кассиг попал в плен к ИГИЛ и был жестоко обезглавлен на камеру, после чего отталкивающее видео немедленно выложили в интернет. Кадры из этой и многих других игиловских «казней» публиковались в их электронном журнале Dabiq и его преемнике Rumiyah, расходились по всему миру – и почти мгновенно собирали огромную аудиторию. Хотя доступ к тошнотворному содержанию этих двух сайтов открыт только через Даркнет (то есть сегмент всемирной паутины, недоступный через обычные поисковики), а значительная часть всей прочей коммуникации ИГИЛ осуществляется исключительно через TOR («the onion router»), а это значит, что их главными потребителями являются только имеющие к ним доступ их собственные адепты и сторонники, – в действительности эти кадры мгновенно разлетаются по новостным агентствам всего земного шара. Зачем это ИГИЛ – чтобы все были в курсе, какие зверства они творят?