«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Однако же день, когда произошло нападение Гольдштейна, почитался не только иудеями: то был священный для мусульман месяц Рамадан. Этот факт не ускользнул и от множества исламских активистов из движения ХАМАС, посчитавших, что своим выбором времени Гольдштейн хотел не только потрафить иудейской традиции, но и намеревался оскорбить ислам. Они еще больше утвердились в этой трактовке, когда пошли слухи, так и не подтвержденные, что тот действовал не один, а по распоряжению израильских властей и армии. Независимо от наличия или отсутствия у Гольдштейна официальной санкции с израильской стороны факты, с точки зрения ХАМАС, говорили сами за себя: нападение было совершено в мечети, во время молитвы и в месяц Рамадан. «Когда израильтяне убивали наших женщин и детей во время священного месяца, нам хотелось сделать то же самое с ними и показать, что их женщины и дети тоже под ударом: безвинных нет», – сказал мне один хамасовский лидер[360]. Сам же ХАМАС придавал срокам столь же большое значение, как и Гольдштейн, так что многие нападения их смертников были приурочены к годовщинам смерти хамасовских героев от рук израильтян. Зловещим памятником этим мученикам служил сам выбор дней для терактов.

Именно в Рамадан 2016 года ИГИЛ призвал своих сторонников по всему миру поднять волну террора – и стрельба в гей-клубе в Орландо, штат Флорида, вполне могла быть ответом на этот призыв. На время мусульманского поста пришелся также резкий всплеск насилия в Алжире. Беспорядки захлестнули страну после того, как военные «отменили» выборы 1991–1992 годов, чтобы на них не выиграла ведущая религиозная партия – «Исламский фронт спасения», и самым ужасным их проявлением, возможно, была ночная резня сельских жителей. Жертв выбирали случайным образом и приканчивали почти что на ритуальный манер, перерезая им глотки, как предназначенным для религиозного обряда животным. Более того, наиболее часто массовые убийства происходили в недели, которые непосредственно предшествовали священному месяцу Рамадан. К примеру, в декабре 1998 года, за четырнадцать дней до его начала, таким образом убили семерых крестьян в городе Мерад, в шестидесяти милях к западу от столицы[361], а в конце месяца зарезали еще тридцать человек в близлежащих деревнях[362]

.

Бенджамин Натаниэль Смит выбрал 4 июля, День независимости Америки, чтобы пойти пострелять в центральном Иллинойсе и Индиане в 1999‐м. Жертв он находил случайным образом, но среди представителей расовых меньшинств: будучи прихожанином расистской церкви, Смит застрелил тренера по футболу, который был афроамериканцем, и аспиранта-корейца, а также серьезно ранил шестерых иудеев-ортодоксов, тайваньского студента и еще двоих чернокожих. По словам его бывшей подружки, выбор Дня независимости был неслучайным: он хотел провозгласить свободу белых американцев от нарастающего плюрализма американского общества.

«Есть время убивать», – писал преподобный Майкл Брей, перефразируя фразу из библейской Книги Екклесиаста[363]. В отличие от остальных, он имел в виду не какую-то конкретную дату, а историческую эпоху крайней потребности в том, что он сам называл «мерами по защите нерожденных детей», а другие – терактами, направленными на абортарии и работавших там врачей. Подходящее время, с точки зрения Брея, могло представлять собой и цепочку событий – делавшую, как он считал, жестокость почти неизбежной. Он упомянул это чувство «своевременности», объясняя, зачем его друг, преподобный Пол Хилл, убил врача и его телохранителя у флоридской клиники. Сделать это, по словам Брея, было необходимо – время уже настало

, и если бы Хилл не сделал этого тогда, призвание покончить с этим ощутил бы сам Брей[364].

Что делает Брей, так это определяет контекст. Наряду со своими коллегами он хранит давнее убеждение, что убивать сотрудников абортариев – оправданно. Их моральный расчет основывается на положениях теории справедливой войны в христианском богословии: меньшее насилие допустимо, коль скоро позволяет предотвратить большее. С точки зрения Брея, каждый день в так называемых аборто-моргах убивают сотни «нерожденных младенцев», и остановить эту вакханалию смерти можно только путем насилия. Вопрос, следовательно, не в том, оправданны ли насильственные выступления против врачей или нет, а когда их необходимо предпринимать.