Ужасный Круз

Шутка была приправлена подмигиванием, чтобы дать ей шанс бросить очередной словесный шар в мою сторону. Я даже был полностью готов к тому, что последнее слово останется за ней. Но она не клюнула на приманку. Вместо этого она расправила плечи, отступила назад, поздравила меня с победой дрожащим голосом и убежала.

* * *

Ее не было в каюте, когда я вернулся туда после того, как выпил в баре два виски и заработал головную боль. Было одиннадцать тридцать, и, хотя лечь спать пораньше и позволить ей бродить по кораблю и дуться, как сумасшедшей, которой она, очевидно, была, было заманчиво, я не мог этого сделать.

Я застонал, выходя из каюты, и наткнулся на мистера и миссис Уоррен, которые только что вернулись из казино, выглядя пьяными и несправедливо счастливыми.

– Где твоя маленькая жена? – Миссис Уоррен насмешливо улыбнулась, прежде чем показать мне язык. Клянусь, если бы у нее случился сердечный приступ прямо здесь и сейчас, я бы наплевал на клятву Гиппократа и позволил ей сыграть в ящик.

– Любуется своим безупречным лицом и потрясающей фигурой перед зеркалом в нашей каюте, – отбил я, все еще храня обиду размером с Кипр на эту женщину за то, что она сделала с Теннесси. – Быть девушкой такой красоты – это благословение и проклятие.

– Ну, я не вижу кольца на ее пальце.

– Верно. Мы обновляем бриллианты в ее кольце, поэтому нам пришлось отправить его в Южную Африку. Лучшие пятьсот тысяч, которые я когда-либо тратил.

– А что насчет твоего кольца? – Она уперла руки в боки, а Фред ждал ее внутри каюты, держа дверь открытой.

– Мое потерялось, когда мы сегодня играли в очень взрослую игру в буфете. Дайте знать, если найдете результаты в десерте завтра утром, ладно?

С этими словами я направился к лифтам.

Я искал Теннесси (почти) везде. Честно говоря, я не знал, что делать с этой женщиной. В одну секунду она была той самой наглой, болтливой штучкой, которой я восхищался, боялся и хотел уложить в постель за последние полтора десятка лет, а в следующую – чувствительной, замкнутой и застенчивой. Почти той девушкой, которая встречалась с Робом.

Я знал, что мужчина честнее – или, может быть, просто мужчина, который не провел всю свою жизнь с воображаемой золотой короной на голове, – просто признался бы в том, что произошло в прошлом, и прояснил ситуацию.

Пока я рос, я всегда была неравнодушен к Несси Тернер. А как иначе? В моем воображении она должна была стать моей школьной возлюбленной. Красивая, добрая и достойная, с отличными оценками и местом в команде по дебатам (ничего удивительного).

Даже когда я узнал, что Роб на нее запал, я не поступил, как полагалось Крузу, и не отступил. Мы сыграли в камень-ножницы-бумага три раза, и в итоге я победил.

Но потом Роб все равно пригласил ее на свидание и опередил меня, в первый раз показав, что он никудышный друг.

После этого я ничего не мог поделать, потому что Теннесси сказала ему «да».

Она. Сказала. Ему. Да.

Я ей не нравился, и это был достаточно сильный удар по моему подростковому эго, который заставил меня презирать ее до конца старшей школы.

Конечно, глядя в прошлое, я задавался вопросом.

Интересно, что было бы, если бы я первым пригласил ее на свидание.

Сказала бы она «да»?

Я подозревал, что знаю ответ на этот вопрос.

Роб ей не очень-то нравился, но она все равно дала ему шанс. Он пригласил ее съесть мороженое в центре и тайком смеялся в раздевалке, надеясь, что она не закажет больше двух шариков, потому что на той неделе он был на мели.

Я знал, что никогда бы не позволил нам оказаться в таком положении, в каком оказались она и Роб. Я бы никогда не лишил ее девственности так, как это сделал он, без защиты, публично, на глазах у людей.

А если бы я это сделал, по какой бы то ни было причине – если бы мы были пьяны, или под кайфом, или просто совершенно безрассудны в ту злополучную ночь, – я бы признал это и женился на ней.

Я бы женился.

Но она выбрала не меня.

Вот такой была моя правда.

Моя правда после двух виски и кружки пива.

И я унесу ее с собой в могилу.

В итоге я нашел Теннесси на одной из палуб, прислонившуюся к фальшборту и наблюдавшую за тем, как черные волны разбиваются о массивное судно. Ее волосы покорились ветру, танцуя вокруг лица пепельными, морозными нитями.

Она обняла себя, повернувшись ко мне спиной.

Мне было физически больно видеть ее такой. Такой уязвимой и не в своей тарелке.

Не желая пугать ее, я заговорил, прежде чем подойти:

– Прости.

Она не повернулась, чтобы посмотреть на меня. Вместо этого Теннесси слегка покачала головой, жест был настолько легким, что я даже не мог сказать, был ли он намеренным.

– За что?

– За то, что я вел себя как идиот.

– Считай, что ты прощен. Большинство мужчин такие.

– Это не оправдание.

Я подошел к ней и увидел, что ее лицо залито слезами.

Черная тушь растеклась по щекам как паутина, а ее нос был красным и опухшим.

Она не выглядела великолепно, но моя грудь наполнилась теплом.

Она выглядела… настоящей. Без всех этих пластиковых улыбок и драматичной подводки.

– Я знаю, что сегодняшний день был сложным для тебя, и…