Ужасный Круз

– Не надо, – перебила она меня.

– Что не надо?

– Не строй из себя хорошего парня. Я сейчас не могу с этим справиться.

Я поджал губы. У нее выдался катастрофический день, со слизняком, который приставал к ней, женщиной, которая назвала ее воровкой – и шлюхой, – и Робом, который по неизвестным причинам взял на себя смелость в обход нее впервые в жизни поговорить с их общим сыном, а затем вишенкой на торте из дерьма стало то, что я уничтожил ее, а потом сказал, что она должна привыкнуть проигрывать.

По-настоящему классный ход, Костелло.

– Должен сказать, что я не считаю тебя неудачницей, – произнес я угрюмо.

– Почему? – Она повернула голову в мою сторону, слезы высыхали на ее лице, искажая макияж. – Ты был прав. Попал в самую точку. Я и есть неудачница. На самом деле, я даже не могу вспомнить, когда я в последний раз в чем-то преуспевала. Хоть в чем-нибудь. Я позор для семьи, и я опозорю своего сына, когда он вырастет и поймет, какое я ничтожество. У меня нет ни настоящей работы, ни перспектив, ни чего-либо, к чему можно стремиться. И ты прав, что я злая. Я идиотка, неудачница, и я…

Я крепко ее поцеловал.

Притянул в свои объятия, обхватил руками, ограждая от мира, ветра, себя, и сделал то, что должен был сделать все эти годы назад, – прижался губами к ее губам, надеясь, черт возьми, что она не отвергнет меня.

Ее губы были холодными, нос замерз, но мне было все равно, потому что она не оттолкнула меня. Она пахла своим кокосово-зефирным коктейлем и той школьницей, за которой я следил взглядом из-под бейсболки, когда никто не видел.

Я хотел открыть рот, высунуть язык, попробовать ее, всю ее, но боялся, что она оттолкнет меня.

Она была пугливой и настороженной, как бродячая кошка, ее инстинкты выли сиреной. Она была готова убежать в любую секунду, когда дело касалось мужчин.

Поэтому вместо того, чтобы опустить пальцы на попку, о которой я мечтал с шестнадцати, или вставить колено между ее бедер и заставить ее скакать на мне до оргазма, я с нежностью покусывал ее рот и шею, прижимался носом к ее уху, быстро лизал под мочкой уха, а затем дул туда, чтобы заставить ее вздрогнуть.

Похоже, ей это нравилось, ее пальцы обвились вокруг моей рубашки, когда она качнулась ко мне. В этом было что-то невинное, почти целомудренное, и это вызвало прилив желания в моих венах, заставив мое тело взбеситься.

Мой член настолько поднялся, что я был уверен – он разорвет брюки, если я не буду осторожен. Я перешел от ее шеи и уха к щеке, кончику носа и кромке волос, осыпая все ее лицо легкими поцелуями, от которых мне становилось больно.

Это было странно, я знаю.

Скорее интимно, чем горячо.

Но я чувствовал, именно это было ей нужно, и после всех этих лет я решил, что лучше иметь ее на ее условиях, чем не иметь вообще.

– Говорю тебе, приятель. У этих двоих самые нездоровые отношения, которые я когда-либо видел. Ты знаешь, что он изменял ей с ее сестрой и у него два члена, а она заразила его гонореей? Потом он душил ее ожерельем из черного жемчуга, отчего пошли волдыри.

Мы оторвались друг от друга одновременно, чтобы увидеть источник этого бреда. Мы подняли головы и увидели Брендана и его собеседника, которые пили пиво на террасе одного из открытых баров и смотрели на нас.

Собеседник Брендана нахмурился.

– Подожди, у ее сестры два члена?

– Нет, у него два члена, и он изменил ей с ее сестрой. Но она тоже изменяла. Первая, я думаю, – ответил Брендан.

– Ты знаешь, что она воровка? А Рамона говорит, что он какой-то мафиози. Кровавые алмазы. Бизнес по всей Южной Африке.

Мы с Теннесси разразились смехом, все еще прижимаясь друг к другу.

– Видишь? Бесстыжие. Я же говорил тебе. Самые нездоровые отношения на свете, – подтвердил Брендан.

– В этом ты не ошибся, Брендан. – Теннесси обняла себя за живот и пошла к лифту, отстранившись от меня, а я последовал за ней. – Но нехорошо говорить о людях за их спиной.

– Ты была здесь, пирожочек, – сказал Брендан со своим южным акцентом.

– Мы были кое-чем заняты, – напомнил я ей, и мой член кивнул в штанах в знак согласия.

– Считай, что все закончилось. Я только что пришла в себя.

– Черт побери, – пробормотал я, следуя за ней как влюбленный щенок.

Мы вошли в лифт. Я уже собирался повернуться к ней и заставить ее передумать с помощью своего языка, когда к нам присоединилась еще одна парочка.

Дважды черт побери.

Тишина заполнила небольшое пространство, пока мужчина рядом со мной скользил рукой по изгибу женской попки.

По крайней мере, один из нас сегодня получит свое.

Когда мы поднялись на наш этаж, я позволил Теннесси выскользнуть первой, а затем положил руку на ее спину, пока мы шли к нашей комнате. Теперь я успешно превратился из знакомого в того, кто изредка прикасался к ней, и я не собирался отказываться от своих новых привилегий.

– Можешь опустить руку и прекратить спектакль, здесь никого нет. – Она попыталась привести волосы в порядок.

– Никакой это не спектакль. Желание провести с тобой время – это что, преступление?