В Буэнос-Айресе

Меня же больше интересовал второй пост наблюдения — когда-то он будет меняться, верно? И еще — я понял, что те, кто в этих машинах — не охраняют дом и Бернштейна, а сторожат его. За все это время разборок с гвардией — ни люди в Крузере ни адвокат не попытались выйти на контакт с домом, и из дома тоже не попытались ничем им помочь. Это чужие люди, враги.

…

Второй Крузер тронулся через час с небольшим — после того как ему на смену встал микроавтобус Каравелла. Меня это начало беспокоить — сколько же их тут? Три машины, в каждой как минимум — шестеро. Если наблюдение организовано в четыре смены — это значит, пашут как минимум шестнадцать человек только на наблюдении.

Солидно.

Те, кто сидел в Крузере, профессионалами не были — ехали себе и ехали. Ехать оказалось недалеко — свернули к большой вилле в окрестностях Малаги. Я проехал мимо… сейчас мода пошла — покупают сельхозугодья и переделывают старые коровники, конюшни в богатые дома. Вот и тут так же сделали.

Остановился подальше, поставил на крышу квадрик — лети, дорогой. Что-то мне захотелось окрестности поснимать с высоты птичьего полета…

…

Вилла и в самом деле была сделана из бывшего коровника — длинного, вытянутого, несуразного. Рядом — в рядок стояли машины. Виллу снимали русские, потому что если бы это были не они — то у них хватило бы ума арендовать или покупать белые машины, которые не так нагреваются на солнце. А не черные…

Я начал смещать квадрик и одновременно снижать его, чтобы посмотреть номера. Пока просто запишу, потом на компе в свободное время почищу, обработаю…

Твою мать…

Были видны номера на одном из джипов — это были не испанские номера, а украинские, с сине-желтым флажком. Они что — сюда свой транспорт пригнали[6]?

Охренеть…

…

Ночью я совершил преступление. В смысле — проникновение в чужой дом. Правда, я ничего там не взял, и даже кое-что оставил, так, что это может являться смягчающим обстоятельством.

Утром, в восемь часов утра ровно — испанцы все встают очень рано из-за жары — я позвонил на телефон, который оставил на столике чужого дома вместе с запиской. Трубу взяли сразу.

— Кто это?

— Мистер Бернштейн. Вам привет. От того самого человека.

— Да, я понял.

— Нам надо встретиться.

…

Встречу организовали довольно просто и грубо.

Днем — я пошел в администрацию марины и спросил, не сдает ли кто-то в аренду небольшую лодку под рыбалку. Как оказалось, сдавали и не одну, и я арендовал на два дня лодку, да еще и с небольшим Зодиаком, прицепленным на корме. Обошлось это относительно дешево — конкуренция.

Потом я отогнал лодку туда, где должна была состояться «рыбалка» и лег спать, чтобы ночью бодрствовать.

В час ночи я спустил Зодиак на воду, взял координаты по GPS, чтобы не заблудиться и малым ходом пошел к берегу. Волна мягко шлепала о борт, борт манил созвездиями огней — побережье гуляло. Припомнилось меткое замечание одного украинского журналиста — «у нас каждый первый во власти мечтает урвать и уехать в Испанию». Думаю, не только для Украины это справедливо. Еще вспомнилось — «украинский учат лохи, умные учат английский и китайский»…

Когда я был у самого берега — мелькнул свет фонаря и тут же погас.

Бернштейн оказался на берегу с тремя телохранителями. Автоматы Застава-21 — для Европы серьезная круть. Скорее всего, сербы или хорваты.

— Руки.

Я не стал говорить, русский я или нет — для сербов это плюс, для хорватов — минус, а говорят они похоже.

Свет фонаря осветил мне лицо и погас

— Какого черта?

— Кто вы?

— Я же сказал, я от дона Хосе. Если вам не нужна помощь, я просто уплыву и все. Но я приплыл не для того чтобы мне тыкали автоматом в лицо…

…

— Я тот, кто вытащил племянника дона Хосе из Одессы. Слыхали?

Берштейн недолго размышлял.

— Оставайтесь здесь, — сказал он охранникам.

И полез в лодку

…

На арендованной лодке я провел Бернштейна вниз, в каюту. Он попросил не зажигать свет, и я его просьбу уважил.

— Вы русский?

— Не совсем.

— А говорите как русский.

— Я эмигрант.

— Вот как?

Бернштейн щедро плеснул виски в бокал.

— И я эмигрант. И как — нравится на чужбине?

Я пожал плечами.

— Нормально. Если не ленишься, можно жизнь сделать.

— А вот меня все достало… — Бернштейн быстро перешел на «ты». — Знаешь, мы в свое время уезжали и думали, что бежим из надоевшей нам страны в какой-то лучший мир. Более справедливый, более богатый, более … нормальный, что ли. Но вот сейчас — я понимаю, что мы бежали от самих себя. А от себя не убежишь. И наше дерьмо — всегда с нами…

Так. Это уже не интересно.

— Мистер Бернштейн, — я поставил свой бокал, — я не психоаналитик.

— Да, да… — Бернштейн допил свой. — Что вам нужно?

— Видите ли, мистер Бернштейн, — сказал я, — я не сказал, что работаю на дона Хосе. У нас скорее общие интересы.

— Вот как? Ну, я это уже понял — иначе вы бы меня мистером не называли.

Я про себя подумал — теряю квалификацию. Ошибка и грубая.

— Я сейчас работаю на российское правительство, — открыл карты я.

— Даже так…