В Буэнос-Айресе

— Не отказывайтесь. У меня есть люди…

— Я сказал, что справлюсь сам. Хотя… Машина и пара стволов была бы кстати.

Хорват кивнул.

— Этого добра, что грязи…

…

Ему дали Тойоту Ланд Крузер, почти новую и провели в подвал. Он выбрал пару пистолетов — оба от HS. Один для скрытого ношения и другой — боевой вариант, который в самом финале уступил на конкурсе нового пистолета для Франции. Такое ощущение, что тут в подвале был филиал агентства Алан[19].

Раздобыв машину и оружие, бывший спецназовец почувствовал себя увереннее — до этого он был, что голый в стае волков. И если задаешь много вопросов — будь готов к тому, что кому-то эти вопросы сильно не понравятся.

…

Офис полиции безопасности аэропортов — находился в старом здании местной разведки, в центре, на углу оживленной улицы. И, наверное, многое мог бы порассказать, если бы мог говорить. Когда Аргентина покончила с военной диктатурой, внутреннюю разведку, которая прославилась рейсами в один конец, когда людей отправляли полетать без парашюта — переименовали в полицию безопасности аэропортов, по факту дав самое коррупциогенное направление в Латинской Америке. И вряд ли в этом красивом здании найдется много честных людей…

Это всё неспроста. Он сам начинал в Колумбии, знал, как все там было. Если собака больше не нужна, точнее, пока не нужна, хороший хозяин отвяжет ее и отправит в лес поохотиться на кроликов. Так и тут — СССР больше не стало, и главным врагом самых мощных спецслужб мира неожиданно стали колумбийские наркомафиози. Он из того поколения, которое отправили поохотиться на кроликов.

Если мафию невозможно победить — ее надо возглавить…

В Колумбии произошло доселе невиданное — там удалось коррумпировать… коммунистических партизан. Еще в восьмидесятых они мимоходом жгли наркоплантации и получали помощь с Кубы. Но потом помощь с Кубы прекратилось, а до нового поколения дошло, как можно монетизировать победы отцов. Они просто начали сдавать те участки, которые контролировали — наркомафии под посадки наркотиков, и за деньги бороться с антинаркотическими отрядами правительства. С тех пор национальное примирение стало лишь вопросом времени. Подружки Че Гевар нового времени — полюбили вставлять имплантанты в грудь и в задницу, и машины марки «Феррари». Сами новые Гевары полюбили носить швейцарские часы за сотку тысяч баксов — ими можно было откупиться в случае ареста. А саму Колумбию теперь сотрясают протесты по типу Майдана — люди выходят на улицы, протестовать против эскадронов смерти, и против политики правительства, против бешеных цен на медицину и жилье. Правительство, после того, как партизаны не стали понуждать богатых делиться куском пирога с бедными, чтобы не потерять все — вконец оборзело[20]…

Он знал, что немалая часть эскадронов смерти — это как раз бывшие партизаны, которые прошли процесс адаптации в рамках национального примирения и нашли себе новую работу — похищать и убивать неугодных…

Веселая штука жизнь…

Погруженный в свои мысли, американец почти пропустил Костенко. Он вышел из углового подъезда и направился по улице, видимо к своей машине. Будь это Москва, они бы тут устроили стоянку, и на ней было бы не протолкнуться от машин Ауди, Мерседес и БМВ. Но это была не Москва…

Он ускорился… но Костенко как то понял… резко остановился и развернулся.

— Мистер Костенко?

— Вы кто?

— Я из американского посольства. Нам надо поговорить.

Костенко явно нервничал

— О чем?

— Есть о чем.

…

— Мистер Костенко, разговор важный.

— Хорошо, пойдемте.

— Где ваша машина?

— Дальше, по улице.

— Моя вон та. Я поеду за вами…

Они приехали в какое-то место… гибрид ресторана и танцевального зала, как часто тут бывает. Пока никого не было — час, когда все только начинают собираться. Самое веселье начинается часов с восьми вечера. Пока что завсегдатаи заканчивают дела на работе, надевают свежую рубашку и…

Костенко взял только кофе.

— Мистер Костенко, вы встречались с Алеком Адамидисом на кладбище. Сразу после вашей встречи — его убили. Зарезали.

— Да… да, трагедия, конечно.

— Как это могло произойти?

— Как… В городе полно шпаны. Беженцы стали прибывать.

Костенко усмехнулся.

— К нам — и беженцы.

— Вы работаете по ним?

— Нет.

— Почему?

— А что с них взять? Несчастные люди, жертвы коммунистического режима. Нам с наркотиками дел хватает.

— Да, я слышал… Один Субботич чего стоит.

Костенко глянул остро и нехорошо.

— Сеньор Субботич известный бизнесмен, инвестор. Бывает в Розовом доме[21]. Любые подозрения в отношении его… неуместны.

— Да, да. Я кстати был у него. Это он посоветовал встретиться с вами.

— Сеньор Субботич?

— Он

Костенко никак не отреагировал.

— Расследование смерти Адамидиса ведется?

— Да, конечно.

— Кем?

— Федеральная полиция.

— Вы можете узнать, что там происходит? Я имею в виду расследование?

— Да, конечно. Узнаю.

Пальцы Костенко теребили скатерть. Играла музыка.

— Что за музыка это играет? — спросил внезапно Сикерд.

Костенко неопределенно повел пальцами.

…