В черном списке

— Если бы туземцы не были такими добродушными, у нас произошла бы революция, — откровенно признался господин ван С. — С ними легко иметь дело. Но в обязанности государства входит расправляться с гангстерами и агитаторами. Многие школы и университеты, церкви и профсоюзы неправильно поняли свои задачи. Вы, наверное, не знаете, что в процессе о государственной измене упоминалось пятьдесят различных организаций?

Слово измена предназначалось для того, чтобы вселить в нас ужас. Кто захотел бы находиться в обществе государственных изменников?

В это время мы проехали мимо дома, который по вечерам превращался в шибин[9]. Поблизости проводил занятия клуб досуга. Здесь жил Роберт Собукве, доцент из Витватерсранда и руководитель панафриканского движения. Повсюду люди рискуют своей жизнью, потому что им больше нечем рисковать. Об этом господин ван С., вероятно, ничего не знал. Но ни его цифры, ни его рассказы о строительстве и планах переселения не могли дать представление о той Африке, которая менялась на глазах.

Из Орландо мы направились к недавно выстроенному пивному бару.

Из кранов, идущих от потолка, «пиво для кафров» разливалось в пластмассовые кувшины размером в один галлон. Кувшин пива стоил два шиллинга. Пиво представляло собой светло-коричневую кукурузную жижу крепостью два градуса. Оно сытное, как хороший ленч, заявил господин ван С. Однако мы, когда его попробовали, поняли, что это сильное преувеличение, особенно если учесть, что пиво делало кукурузную диету африканцев еще более однообразной.

Пивные залы, только для мужчин, дают городскому муниципалитету годовой доход в несколько миллионов крон. Деньги идут на улучшение «благосостояния туземцев». Никакая другая группа населения не оплачивает расходы на свои школы, больницы и детские ясли за счет пьянства мужчин.

Мы залезли на башню, которая была построена из камня домов, снесенных в Шантитауне. Оттуда мы смотрели на сотни тысяч низких домиков, казавшихся серыми камнями, разбросанными в мутной воде. Джабаву, Дьюбе, Морока… Наш гид показывал их с нескрываемой гордостью. Это был новый район, где, как он утверждал, он сам поселился бы не колеблясь (чем подтвердил бы свою неприхотливость и присущее только бурам-националистам стремление жить в хорошо регламентированном обществе).

Наступил кульминационный пункт поездки: перед нами Мидоулендз — показательный район доктора Фервурда.

— Здесь живут самые счастливые семьи Иоганнесбурга, — наивно радуясь, заявил господин ван С. — Поистине образцовый город.

Это был новый город Ханаан на 70 тысяч жителей, для которых Жизнь в Софиатауне была одним мучением. Их переселяли сюда в ранние утренние часы при содействии специально созданного правительственного управления. 12 тысяч домов построены после 1954 года, но они уже начинали походить на трущобы. Но это не такие беспорядочные трущобы, как в Софиатауне. Здесь стояли дома-коробки, вытянувшиеся по прямой и похожие друг на друга, как близнецы. Колышущаяся ровная степь без единого дерева; дорогостоящие поездки на работу в город; широкие, ухабистые дороги, многочисленные афиши и плакаты: «Хочешь быть здоровым и сильным — ешь рыбу!», «Никогда не выходи без карманного фонаря!»

Мы посетили одну так называемую счастливую семью. Наш гид спрашивал сначала на языке африкаанс, затем на языке банту. Женщина отвечала односложно. Господин ван С. пространно переводил. Через несколько лет вырастут деревца-саженцы. Томаты перед домом она высаживала сама, теперь у нее на две комнаты больше, чем раньше. Солнце заглянуло в окно, поиграло и скрылось опять. Женщина тупо уставилась на нас.

— Предприимчивые семьи могут провести водопровод, если захотят, — заявил господин ван С. — Они могут также сами навесить двери, если захотят. Вы знаете, каковы туземцы: любят жить в тесноте.

Доктор Фервурд все хорошо устроил для них, но они не понимают своего счастья. Локация разделена на этнические группы: сото, свази, коса, зулу — каждый народ сам по себе с собственными школами, что должно исключить общение между ними. Налицо также физическая изоляция. Телефонная линия не подключена к городской телефонной сети. «Враг» (как называет африканцев министр почты и телеграфа Герцог) не сможет устроить саботаж; большой трудовой лагерь можно эффективно блокировать, не нанося ущерба белым. Дома расположены рядами, и их легко бомбить с воздуха. Буферные полосы вокруг локаций позволяют быстро окружать их войсками. Полиция может освещать прожекторами километровые улицы для того, чтобы облегчить поимку смутьянов.