В черном списке

Полицейский может укрыться за массой различных инструкций, по его мнению, подтверждающих, что его действия «вызывались обстоятельствами». В большинстве случаев африканцы не решаются подать жалобу на полицейского и оставляют дело без последствий. Недавно один африканец из Орландо заявил, что во время обыска, который в его отсутствие производили полицейские у него дома, пропало 89 фунтов стерлингов. Он подал жалобу, и она была зарегистрирована. Неделю спустя африканца под каким-то предлогом попросили прийти в участок и арестовали за якобы незаконное хранение оружия. Обвинение было чистым вымыслом, никакого расследования не производилось, не требовали никаких доказательств. Это была лишь месть.

Несколько лет назад у каждого полицейского на мундире был свой номер. Человек, подвергшийся избиению или бывший свидетелем при избиении, мог записать номер и сообщить в полицию. Такие сообщения приходили настолько часто, что министр юстиции приказал снять номера с формы. Сварт признался, что сделал это для того, чтобы помешать жалобщикам протестовать против насилия. Конечно, и сейчас можно спросить имя полицейского и его номер, но, как правило, заявителя привлекают к ответственности за то, что он мешал полиции выполнять ее обязанности.

В Иоганнесбурге учрежден особый суд, который четыре дня в неделю занимается исключительно рассмотрением преступлений, совершенных полицейскими. Таких преступлений ошеломляюще много. Только в Иоганнесбурге в неделю насчитывается до десяти случаев, выходящих за рамки обычных дисциплинарных взысканий, предусмотренных полицейскими распорядками. Обычно полицейские обвиняются в жестоком обращении с арестованными и в нарушениях закона об аморальных действиях, запрещающего интимную связь между белыми и небелыми.

В восьмидесяти случаях из ста после отбывания небольшого наказания бывших полицейских берут обратно на работу. Белый фотограф из газеты «Санди таймс», Пат Смит, был избит до потери сознания полицейским, которому не понравилось, что его сфотографировали при исполнении служебных обязанностей. Суды оправдывают полицейских под тем предлогом, что им легко «переусердствовать в их искреннем стремлении защитить общественность». Полиция набирается в основном из числа необразованных, живущих в деревнях молодых буров, которые, так же как и африканцы, уходят в крупные города в поисках лучше оплачиваемой работы. Существующий строй ожесточает их. Им внушают, что они присоединились к крестовому походу против смешения рас и что в этой борьбе они находятся на передовой линии.

Я помню, как один белый журналист рассказывал мне: «Позвони в полицию и сообщи, что убит африканец, и ты будешь ждать приезда полицейских в течение нескольких часов. Но стоит только заявить, что ты встретил кафра без паспорта, и через несколько минут прибудет машина, набитая полицейскими».

— Кажется, — продолжал он, — что крупные районы в городах Южно-Африканского Союза вроде бы не патрулируются. Но в то же время полицейские осматривают при свете карманных фонарей автомашины и заглядывают в окна частных домов, чтобы обнаружить случаи нарушения законов об аморальных действиях. Газеты получают письма, в которых читатели пишут, что количество преступлений в городах Александра и Орландо не было бы так велико, если бы полиция не уделяла вопросам об аморальных действиях столько внимания.

В течение первых дней, проведенных нами в Иоганнесбурге, в судах слушались дела о полицейских из бригады по борьбе с нарушениями закона об аморальных действиях, которые устраивали западни для белых женщин, подозреваемых в содержании домов терпимости или в проституции.

Один полицейский, получив сто фунтов от своего полковника, знакомился с женщинами и заявлял им, что он готов уплатить какую угодно сумму за ночь, проведенную с ним. Он проводил с ними ночь и после этого доносил на них. Защитник женщин спросил полицейского, знал ли он, что этим нарушал супружескую верность и заповедь бога? Да, знал. Рассказывал ли он об этом своей жене? Нет. Рассказывал ли он об этом полковнику? Конечно. Состоял ли он на службе в бригаде по борьбе с нарушениями закона об аморальных действиях? Только временно. Обычно он следил за соблюдением морали лишь во время матчей по борьбе и регби, но для выполнения данного задания трудно было найти подходящих людей. Он готов сделать все, что угодно для государства. То, что думают он сам и его жена, менее важно по сравнению с тем, что считает необходимым государство, и оно платит ему за то, чтобы он толкал женщин на нарушение закона. Только путем интимной связи с ними он мог получить явные доказательства их аморального поведения.

К тому времени, когда мы покидали Южно-Африканский Союз, полицейские западни утратили свою популярность. Против использования подобных методов выступила оппозиционная пресса, и даже министр юстиции утратил интерес к связям полицейских с проститутками. Вместо этого для заманивания порока в ловушку стали прибегать к услугам лиц, одетых в гражданское платье.