В черном списке

Министр отказался, и это меня не удивило. Однажды он, возвратясь с сессии ООН, был встречен репортером иоганнесбургской газеты «Стар» и заявил: «Я рад вернуться домой после трех месяцев общения с сиамцами, индийцами, русскими и бог знает с кем еще». Это было опубликовано. Лоу, не отрицая самого факта заявления, нашел, однако, невежливым что газета опубликовала его дословно, и дал газете понять что впредь для журналистов ни его, ни его сотрудников нет дома.

— Вы можете послушать выступление членов правительства в парламенте, — заметил господин Гроблер, — это гораздо спокойнее. А мы побеспокоимся, чтобы вы встретились с некоторыми чиновниками и просвещенными людьми. Вы очень будете заняты на этих днях?

— Я должен повидать нескольких человек, — ответил я, и назвал имена некоторых либералов: одного главного редактора, адвокатов, писателей, деловых людей.

— Обыкновенные смертные, — воскликнул шеф информации. — Чем мы можем помочь?

О каждом из названных людей я получил одинаковые сведения: принадлежит к левым группировкам, ищет славы за границей, занесен в списки полиции. Под этим имелось в виду, что человек, например, состоит в Либеральной партии, или является членом Международной лиги прав человека, или принимает участие в работе комиссии ЮНЕСКО. А в полицейские списки политический отдел заносит имена всех, кто когда-либо выступал с критикой Союза.

— Не можем ли мы чем-нибудь еще быть вам полезны? — спросил господин Гроблер. — Прокатить вас по полуострову Кап, показать Столовую гору?

— С удовольствием. Я люблю пейзажи.

На лице господина Мейринга появилось более радушное выражение:

— Вы, видимо, пишете не только о политике? Я не думаю, что кто-нибудь из министров пожелает встретиться с вами в нынешнее горячее время.

— В таком случае, я удовлетворяюсь поездкой на лоно природы, — сказал я.

— Отлично! — откровенно обрадовался Пит Мейринг. — Мы к вашим услугам.

Я прошел через комнаты информационного бюро. Отсюда ежегодно на миллионы фунтов стерлингов лились потоки брошюр, фильмов, радиопрограмм, здесь верные слуги получали аргументы для защиты апартеида, здесь разоблачались «лживые заявления» иностранной прессы и «эгоизм» бойкотов. Я нажал кнопку лифта для белых.

Пришлось подождать. Пытался в окно увидеть Анну-Лену. Сегодня день ее рождения, и мы назначили встречу внизу в парке.

А наверху в Фолькскасхаузе сидят чиновники — все, от господина Мейринга до госпожи Ларсен. Без устали рассказывают они лживые прекрасные сказки о Южной Африке, лишь бы только оттянуть день катастрофы.

ИДИЛЛИЯ С ИЗЪЯНАМИ

Путешественник, безразлично относящийся к расовому вопросу, прибывая в Кейптаун на пароходе компании «Юнион-Кастл» или «Трансатлантик», обычно признает, что это один из самых красивых городов на земном шаре.

Едва ли найдется другое место, где можно было бы более приятно провести время. Здесь переплетаются современный комфорт и старая изящная культура. Смена времен года заметна, но погода всегда стоит чудеснейшая. Никто из южноафриканских поэтов не смог по-настоящему воспеть красоту окрестностей этого города. Утром по земле стелются туманы. Днем они поднимаются, проплывают над малайскими кварталами и исчезают в ущельях между Столовой горой и пиком Дьявола. Из окна гостиницы видны низкие виллы с шиферными крышами, разместившиеся между теннисными кортами и газонами.

В Кейптауне преобладают кирпичный и белый пасторальные цвета. Напряженность, балансирование на краю пропасти, атмосфера обреченности, столь характерные для Иоганнесбурга, в Кейптауне отсутствуют. И внешне этот город мало похож на Иоганнесбург. Скученность на склоне Столовой горы, спускающемся к Атлантическому океану, придает центру Кейптауна сходство с маленьким городом, удобным для предобеденных прогулок. Однако в городе 650 тысяч жителей, из которых более одной трети — белые. Дачные предместья и локации разбросаны по всему мысу Кап.

Улица Говернемент-авеню представляет собой на самом деле посыпанную гравием аллею парка, которой пользуются только пешеходы да белки. Она проходит мимо парламента, кафедрального собора, английской школы, резиденции генерал-губернатора, синагоги, музея искусств, городской библиотеки, Южноафриканского музея и научных учреждений.

У цветных, занятых очисткой улиц от падающих листьев, работы сейчас хоть отбавляй. Западный ветер шелестит листвой в ботаническом саду. Японские гинкго уже голые, дубы еще сохраняют свой золотисто-красный наряд, а капские ясени круглый год стоят в зеленом убранстве.

Мало где в Европе столь сильно ощущаешь дыхание изысканной культуры, спокойное и легкое. Может быть, в этом виноват контраст: цивилизация здесь расцвела благодаря прилежным рабам па столетие раньше, чем белые основались в Трансваале и Южной Родезии. Три корабля Яна вал Рибека бросили якорь в Столовой бухте 6 апреля 1652 года, и с тех пор аристократия Кейптауна смотрит на остальную Африку как на свои задворки, страдающие бедностью традиций и хороших обычаев.