В дни мировой войны. Мемуары министра иностранных дел Австро-Венгрии

Само собою разумеется, что это мероприятие никоим образом не должно быть направлено против отдельной державы или даже против отдельной группы держав и что оно должно относиться в равной мере к войскам сухопутным, морским и воздушным. Но с войной как орудием политики необходимо бороться. Необходимо добиться всеобщего, равномерного и последовательного разоружения всех государств мира на международном базисе и под международным контролем, а оборону ограничить самым необходимым. Я отлично знаю, что достигнуть этой цели чрезвычайно трудно и что путь, ведущий к ней, очень тяжелый, длинный и тернистый. И все же я твердо убежден, что идти по нему можно и должно, независимо от того, представляется ли он желательным тем или иным лицам.

Большая ошибка думать, что, по окончании этой войны, мир опять начнет с того, на чем он остановился в 1914 году. Катастрофы, подобные этой войне, не проходят бесследно, и для нас было бы величайшим несчастьем, если бы соревнование в вооружении продолжалось бы и по заключении мира. Оно повело бы к экономическому краху всех держав. Военные расходы ложились большой тяжестью и в довоенное время, хотя мы и должны напомнить себе, что в момент, когда Австро-Венгрия была застигнута войной, она была далеко не на военной высоте; во время войны она пополнила свое вооружение, которым раньше пренебрегала, но если бы свободная конкуренция вооружения продолжалась бы и после войны, то тяжесть ее оказалась бы просто невыносимой для большинства государств.

Эта война научила, что в будущем необходимо считаться с общим наименьшим кратным всех прежних вооружений. Для того чтобы оказаться после войны на высоте, необходимо, при сохранении свободной конкуренции вооружения, чтобы все государства удесятерили свое военное снабжение. Им пришлось бы иметь в десять раз больше артиллерии, военных заводов, судов и подводных лодок, чем раньше, – и все для того, чтобы при случае иметь возможность пустить этот аппарат в ход. Годовой военный бюджет всех великих держав должен был бы подняться до многих миллиардов, но это немыслимо, если учесть все тяжести, которые лягут на воюющие державы по заключении мира.

Такие расходы, повторяю, знаменовали бы собою фактическую гибель всех народов. Но при подобных условиях ни одно государство не могло бы независимо от других вернуться к сравнительно незначительным вооружениям 1914 года, потому что в противном случае оно до того утеряло бы всякое значение, что его военная сила совершенно не входила бы в расчет, и скромные расходы его были бы совершенно бесцельны. Но если бы удалось достигнуть того, чтобы все государства вернулись к сравнительно невысокому уровню вооружения 1914 года, то сам этот факт следовало бы понимать как международное сокращение вооружения. Однако было бы совершенно бессмысленно не пойти и дальше и не довести разоружение до конца.

Из этих тисков есть только один исход: полное международное мировое разоружение. Громадный флот утеряет всякое значение, раз все первоклассные державы гарантируют свободу морей. Что же касается сухопутных войск, то их следовало бы сократить до минимума, необходимого для поддержания внутреннего порядка. Между тем преобразование это достижимо только в международном масштабе, то есть при международном контроле. Каждому государству придется отказаться от небольшой доли своей самостоятельности – с тем чтобы путем такой жертвы обеспечить общий мир. Весьма вероятно, что настоящему поколению не придется быть свидетелем полного осуществления великого пацифистского движения; оно будет завершаться лишь постепенно. Но я считаю, что мы обязаны стать во главе его и сделать все от нас зависящее, чтобы ускорить его. При заключении мира необходимо установить его основные принципы.

Итак, первый выставленный нами принцип заключается в обязательном повиновении третейским судам и в общем разоружении на суше; второй же относится к свободе открытых морей и разоружению на море. Я нарочно говорю об открытом море, потому что я не распространяю свой проект на проливы и признаю, что соединительные морские пути требуют особых постановлений и правил.

Раз эти два вышеуказанных момента будут установлены и обеспечены, то вместе с ними отпадут все основания для территориальных гарантий. В этом заключается третий принцип нового международного правового базиса. Аналогичная мысль лежит в основе прекрасной и возвышенной ноты, обращенной его святейшеством папой ко всему миру. Мы не вели войну ради завоеваний, и мы чужды всякому насилию. Раз всеобщее разоружение, которое мы от всего сердца приветствуем, будет принято нашими сегодняшними врагами, и раз оно будет фактически осуществлено, то никакие территориальные гарантии уже нам не будут больше нужны; в таком случае мы сможем отказаться от расширения Австро-Венгерской монархии, полагая, разумеется, что и неприятель очистит исконную нашу территорию.