В долине солнца

Наконец повернулся обратно к шеренге муравьев, но те все исчезли.

И опять услышал мягкий стук из коридора.

Он вышел из спальни и увидел в дальнем конце коридора, перед лестницей, темную неуклюжую фигуру. Это будто бы была девочка с кривыми, перекрученными ногами, и шла она медленно, с трудом. При каждом шаге она с мягким стуком упиралась согнутой правой рукой в стену, чтобы удержать равновесие. Она казалась немногим больше, чем тенью во мраке коридора, куда из открытых дверей спальни падали лучи солнца. Форма головы у девочки была странная. Челюсть напоминала ящик комода, который выдвинули так сильно, что он накренился, а волосы у нее были густые и жесткие – на них что-то высохло.

Ридер переложил баллончик из правой руки в левую и потянулся к бедру за пистолетом. Но того там не оказалось. Его ремень лежал внизу – обернутый вокруг стула, приставленного к кухонному столу. Он сделал глубокий вдох и, сам не зная почему, сжал посильнее баллончик. Когда же похожее на девочку существо ступило на свет, он увидел, что головой ей служила кишащая масса черных муравьев.

Он проснулся, почти на тридцать лет старше.

Солнце светило ему в глаза.

Сощурившись, посмотрел на завешенное окно в мотеле.

Сел, вышел в туалет, помочился, побрызгал водой себе в лицо.

Увидел на столе у окна две бутылки виски и вспомнил, почему оказался здесь, в «Сандонер Инн», Сьело-Рохо…

мило

…и, подойдя к столу, открутил крышку уже початой бутылки. Та была наполовину пуста. Он сделал глоток. А потом и еще.

Тревис вышел из кемпера под простор пурпурного неба. За далекими столовыми горами угасало солнце. Он услышал, как загудела, загоревшись, неоновая вывеска над розовым офисом. Через дорогу, за беседкой и кактусовым садом, на месте номер два, в алюминиевом шезлонге сидел старик в обрезанных джинсах и шлепанцах и пил «Миллер Хай Лайф». В трех местах далее двое мужчин моложе Тревиса ставили палатку, которую сняли с крыши зеленого, в ржавых пятнах «Фольксвагена». У них были длинные бороды и спутанные волосы, удерживаемые красной и синей банданами. В подковообразном изгибе дороги начиналась каменистая тропинка, которая вела от кемпинга к низкому флигелю с плоской крышей – там располагались мужской и женский туалеты. За поворотом находилось еще одно место, занятое длинным заплесневелым трейлером «Уиннебаго» с горящей внутри лампочкой.

И, наконец, на двенадцатом месте, рядом с пикапом и «Роудраннером», за столиком для пикника сидела семья из трех человек. В металлическом кострище перед ними горел огонь. У них была синяя брезентовая палатка с москитной сеткой на входе. Багаж лежал на крыше обшитого деревом универсала. Втроем они устроили за столом ранний завтрак жареной картошкой. Муж сидел в серой шляпе порк-пай и шортах цвета хаки, ему было не больше тридцати; жена – в белых брюках-капри, синей кофточке и розовом свитере, чтобы прикрыть руки от прохладных сумерек. И мальчик. Маленький, светловолосый, в красных шортах, голубой футболке и белых конверсах.

Тревис понаблюдал за ними, матерью и мальчиком: они были так похожи на Сэнди и Аннабель.

Если я не могу быть с ними…

«Да, – сказала Рю. – О, Тревис. Они идеальны».

Он сглотнул.

Солнце уходило, темным саваном опускалась ночь.

За ужином, который был из остатков мясного рулета, горошка и картофеля из кафе, Аннабель спросила Сэнди, хочет ли он еще поехать на ярмарку.

– Она завтра открывается, – сказала она.

Сэнди перестал возить горошек по своей тарелке. Спустя мгновение он кивнул.

– Ну да, давай, – сказал Калхун и сел напротив мальчика.

Потом, после обеда, Аннабель стояла перед раковиной и мыла посуду. Калхун, смотревший телевизор с Сэнди в гостиной, встал и, взяв со стойки тряпку, принялся вытирать тарелки, которые Аннабель выставляла на сушилку. Аннабель накрыла его руку своей. Потом, когда мальчик уснул перед телевизором, Аннабель доверила Калхуну отнести сына в его спальню и уложить в постель.

Аннабель отлучилась и закрылась в ванной. Включила душ и сняла с себя джинсы и блузку. Встала под воду, закрыла глаза и не видела очертаний кролика, которые появлялись на стекле, когда помещение наполнялось паром.

Тревис наблюдал со своего места у огня, шевеля в углях палкой. Все остальные костры догорели, еще когда мальчик с мамой вместе ушли в туалет. Отец копался в палатке, его увеличенный силуэт был виден на брезенте.

Тревис тихо направился вслед за ними, к одинокой пристройке, похожей на островок оранжевого света в океане ночи, а подгонявший его пустынный бриз напоминал морское течение. Мама с мальчиком поднялись по каменистой тропе, взошли по бетонным ступенькам и затем разделились у входа: женщина направилась в свой туалет, мальчик – в свой.

– Подожди меня здесь, – услышал он слова матери.