В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

Флора на минутку вошла въ комнату, но тотчасъ же ушла, не сказавъ ни слова. Два верныя созданія, стоявшія у постели умершей не существовали для нея. Быстро приблизившись къ кровати, она поцловала сестру въ лобъ и снова направилась къ выходной двери. Правда, ноги ея точно приросли къ порогу, но она не позволила себ даже оглянуться въ ту сторону, гд стоялъ докторъ, и серьезнымъ, торжественнымъ голосомъ передавалъ ей прощаніе покойницы. Впрочемъ она чуть чуть кивнула головою, въ знакъ того, что принимаетъ послднія привтствія сестры и потомъ быстро спустилась съ лстницы, шумно волоча за собою длиннымъ шелковымъ шлейфомъ. Войдя въ переднюю, Флора надла принесенную горничной шляпку и польто и поспшила отправиться въ ближайшій отель, гд успла уже нанять помщеніе для себя и президентши. Подъ кровлею преступника никто изъ семейства Монгольдъ [18] не долженъ былъ оставаться доле, не исключая даже и усопшей.

А когда, съ наступленіемъ вечера, тло Генріэтты было поставлено въ большой склепъ, тогда затворилось и послднее окно бель-этажа и докторъ вмст съ Кети въ послдній разъ спустились съ лстницы аристократическаго дома. Уныло и громко раздавались ихъ шаги по пустынному дому! Призрачно мелькалъ свтъ лампы, которую передъ ними несъ садовникъ, по опуствшимъ стнамъ широкихъ корридоровъ, въ которыхъ еще такъ недавно слышалось столько жизни, столько веселья.

Теплый, вечерній воздухъ благодтельно подйствовалъ на разстроенные нервы Кети и освжилъ ея заплаканные, горячіе глаза. Надъ тихимъ, безмолвнымъ паркомъ растилалось темно синее небо, испещреное безсчисленнымъ количествомъ звздъ, при свт которыхъ легко можно было различить отдльныя группы деревьевъ; а зеркальная поверхность пруда мерцала между ними, какъ матовое серебро черезъ воздушную, черную ткань.

Песокъ непріятно скриплъ подъ ногами и издали слышался монотонный плескъ воды черезъ плотину, но ни одинъ листъ не шевелился – все было тихо кругомъ, какъ въ комнат умершей, гд въ послдніе часы говорили только шопотомъ. Поэтому Кети сильно вздрогнула и колни ея чуть не подогнулись, когда докторъ первый прервалъ молчаніе, внезапно остановившись по среди тнистой аллеи.

– Черезъ нсколько дней я узжаю изъ столицы, а на сколько я васъ знаю, вы не согласитесь до тхъ поръ, хоть разъ навстить мою тетушку, и мн не дозволите явиться къ вамъ на мельницу, – сказалъ онъ, напрасно стараясь скрыть свое волненіе. – А потому мы въ послдній разъ стоимъ здсь вмст, намъ нужно на время разстаться.

– На всегда! – прервала его Кети ршительнымъ тономъ.

– Нтъ, Кети! – возразилъ онъ громко. – Наша разлука не можетъ быть вчною, я не хочу серьезно принимать вашихъ словъ, я не нуждаюсь въ сестр! Неужели вы думаете, что человкъ можетъ всю свою жизнь довольствоваться дружескими письмами, когда его душа жаждетъ живаго слова изъ устъ любимой женщины? Впрочемъ, объ этомъ я еще не хотлъ говорить съ вами сегодня. Я не въ прав безпокоить васъ своими объясненіями въ ту минуту, когда вы потрясены такимъ сильнымъ горемъ. Только объ одномъ хотлъ я поговорить съ вами. Сегодня вы имли непріятное свиданіе въ той комнат, изъ которой вышли въ сильномъ волненіи. По всей вроятности вамъ сообщили о случившемся, постаравшись очернить меня въ вашихъ глазахъ, – не возражайте я прочелъ это на вашемъ лиц. А посл, когда вы, изъ любви къ Генріэтт, общали быть для меня только сестрою, тогда я увидлъ какъ сильно подйствовали на васъ эти гнусныя, злыя клеветы. Я утшаю себя, конечно, что это не надолго, вы скоро убдитесь въ моемъ искреннемъ чувств. Дорогая Кети, я былъ въ тотъ роковой день въ моемъ саду, я видлъ, какъ молодая двушка, прислонившись къ стволу большаго тополя, горько плакала.

Кети сдлала порывистое движеніе, и чуть не скрылась въ темной алле парка, однако Брукъ усплъ удержать ее за руку и сказалъ:

– Выслушайте меня, дорогая Кети; когда я увидлъ васъ въ первый разъ, то почувствовалъ какъ сильно забилось мое сердце. Вы открыли мн глаза, вы сами того не зная вразумили меня, что я буду клятвопреступникомъ, если вступлю въ ненавистный для мн бракъ. Вдь я люблю васъ, Кети! Радость моя была безгранична, когда я увидлъ васъ у калитки нашего сада, я понялъ, что вы искали не тетушкино окно, – съ этими словами онъ притянулъ ея руку къ своимъ губамъ, между тмъ какъ взволнованная, молодая двушка не была въ силахъ произнести ни однаго звука.

– Я ни въ чемъ не смю упрекать мою бывшую невсту. Я самъ виноватъ что не съумлъ во время порвать съ нею сношенія, когда увидлъ, что избранная мною женщина прекрасна только наружностью, а на дл оказалась пустою и ничтожною; стыдно сознаться, что я убдился въ томъ съ первой недли моего обрученія.