В доме на холме. Храните тайны у всех на виду

Рози переложила пациентку с тачки на койку. Вспомнилась та ночь много лет назад в висконсинской неотложке, когда она нечаянно просветила рентгеном Поппи — ну, Клода, почти-Клода, Клода-в-утробе. Здесь она часто обнаруживала, что в отсутствие возможности видеть все полностью, включая внутренности, лучше не видеть вообще. До Таиланда закрывание глаз не было диагностическим методом, к которому она часто прибегала, но все же это случалось чаще, чем походы в продуктовый магазин. А здесь и вовсе не было продуктового магазина. Рози подержала ладонь над ногой пациентки, чтобы определить, насколько она горяча. Стала мягко нажимать пальцами, прощупывая перелом, ощущая, где кости сместились и искривились. Она представляла сделанные для нее рентгеновские снимки, мягко ведя пальцами; призрачные кости тянулись друг к другу, словно сквозь время. Просто удивительно на самом-то деле, насколько хорошо она видела не видя! Впоследствии она научится выявлять переломы с помощью намного более продвинутых технологий — камертона и стетоскопа, — но до этого трюка оставалась еще пара недель. Эта первая кость, к счастью и к несчастью, была надломлена достаточно, чтобы Рози смогла легко ее нащупать, достаточно смещена (может, в результате перевозки в тачке до клиники, а не в результате самого перелома), чтобы понять, что пациентке потребуется нечто большее, чем просто гипс.

Искусство вправления костей — не новость. Рози это знала. Она знала, что когда-то давным-давно сломанные кости вправляли цирюльники и кузнецы, что врачи считали это занятие ниже своего достоинства. Но понимала, почему это было так. К кузнецу обращались, потому что нужен был сильный человек, чтобы вправить кость, одолев совершеннейшую панику окружающих эту кость мышц, в которую они впадали, когда их начинали растягивать. К цирюльнику обращались, потому что жили в Средневековье и другого выхода не было.

Кей обихаживала другую пациентку, которую принесли в клинику на стремянке, так что Рози была предоставлена самой себе. Муж пациентки не говорил по-английски от слова совсем. Рози молча развернула его за плечи и поставила за головой жены, так что он руками оплел ее плечи, прижимая к собственным. Рози вернулась к другому концу деревянной паллеты, заменявшей кровать, и мягко взяла щиколотку женщины в обе руки. Пациентка ахнула. Ничего хорошего это не предвещало. Рози заставила ее сделать пять глубоких, медленных вдохов. Сама сделала пять глубоких, медленных вдохов. А потом дернула изо всех сил. Женщина заорала. Муж заорал. Но кость вправилась. И малыш остался на месте. В отсутствие гвоздя для остеосинтеза — ей хватило ума не спрашивать о нем, да и в любом случае она не смогла бы вставить его без рентгена, — Рози стабилизировала ногу тканевой повязкой, куском ветки и пластинами, сделанными из кокосовой скорлупы. При условии, что для лечения требовалось что-то растущее на пальме, у нее все было в полном ажуре.

Пациенты в Таиланде умели обходиться без того, о чем и не знали. В отсутствие мазей с антибиотиком инфицирование ожога предотвращалось медом. Сушеные семена папайи, растертые в муку, избавляли от кишечных паразитов. Чай из кукурузных рылец уменьшал отеки. Вот так здесь было заведено. И это единственный путь. Так что именно данный навык Рози начала применять через пару недель после прибытия в Таиланд, через пару недель после появления Клода, версии 2.0, ища средства лечения не столько на пальмах, сколько там, куда она никогда не смотрела прежде.

Рози была не настолько наивна, чтобы воображать, будто есть на свете нечто такое, что она могла бы стереть в порошок, намешать или извлечь из какого-нибудь растения, и это помогло бы ее ребенку жить в мире. Но если уж она смогла врачевать без лекарств, медицинского оборудования или стерилизованного постельного белья, то наверняка существуют какие-то варианты помимо тех, которые они с Пенном до сих пор рассматривали. Выбирать между операциями, побочными эффектами, чужими решениями и нарушенной жизнью, с одной стороны, и несчастьями, неспособностью вписаться в общество и недозволенной жизнью, с другой, — это было ничуть не лучше выбора между смертью от обезвоживания или смертью от клизмы, которой когда-то лечили обезвоживание. Хитрость была не в том, чтобы смириться с медицинским вмешательством, и не в том, чтобы полностью его отринуть. Хитрость в том, чтобы врачевать пальмовой ветвью и помочь Поппи и Клоду найти свой путь в этом мире. Рози пока не знала этой хитрости, но спешно училась ее искать.

Устная традиция