В доме Шиллинга

— Намъ! — отвчала она съ гнвомъ. — Намъ онъ принадлежитъ, а не Штейнбрюкамъ. Когда мы еще жили вмст, старый баронъ и Арнольдъ, молодой господинъ хотла я сказать, и я, и у насъ не было барыни, мы отлично жили и благословляли Бога. Здсь въ дом распоряжался одинъ старый баронъ; здсь онъ родился, здсь и умеръ… И вс были хороши и врны, ключей отъ погреба никогда не увозили съ собой, какъ будто бы домъ полонъ мошенниковъ… — Она вдругъ замолчала и почтительно посторонилась… Прекрасная гордая женщина вышла съ Паулой изъ комнатъ Люсили. Длинную темную тнь бросали на ея щеки опущенныя рсницы; она прошла мимо людей, стоявшихъ у двери, какъ будто они были такіе же каменные, какъ статуи въ нишахъ, а разорванная кружевная оборка ея платья шуршала за ней по мраморнымъ плитамъ, какъ комья снга.

— Нищая принцесса! — сердито пробормоталъ сквозь зубы Робертъ, между тмъ какъ она исчезла за дверью подл группы Лаокоона.

20

Люсиль посл бурной сцены, какъ сердитое капризное дитя, заперлась въ своей комнат и не вышла въ салонъ даже къ чаю. Ея горничная взяла въ кухн цлый подносъ разныхъ закусокъ и провела остатокъ вечера въ обществ своей госпожи, — она тоже не показывалась боле. Такимъ образомъ молоденькая женщина и не узнала, что поздно вечеромъ по желанію барона Шиллинга былъ призванъ домовый врачъ, чтобы прописать Іозе успокоительное, такъ какъ лихорадочное возбужденіе мальчика скорее усиливалось, чмъ уменьшалось.

Донна Мерседесъ велла перенести его постельку въ свою спальню, чтобы самой наблюдать за нимъ. Онъ къ успокоенію всхъ заснулъ подъ вліяніемъ лкарства. Но около полуночи онъ вдругъ проснулся. Онъ весь горлъ, а его сильно болвшая голова съ стучавшами висками, какъ свинцовая, лежала на подушк. Съ трудомъ поднялъ онъ вки и удивленно оглядлся, — онъ еще никогда не спалъ здсь.

У противоположной стны стояла кровать тети Мерседесъ, — она одтая лежала на бломъ атласномъ одял и дремала. Вся комната была залита мягкимъ розовымъ свтомъ, который распространяла спускавшаяся съ потолка лампа. Онъ окрашивалъ облака блыхъ кружевъ полога, оснявшаго ложе спящей женщины, заставлялъ искриться сверкающія драгоцнными камнями принадлежности туалетнаго стола, падалъ полосой черезъ отворенную дверь на блестящій паркетъ сосдняго большого неосвщеннаго салона, вслдствіе чего большое простночное трюмо мерцало въ темнот.

Группа растеній, находившаяся подл самаго зеркала у письменнаго стола тети Мерседесъ въ оконной ниш протягивала свои длинные стебли и мечеобразные листья къ розоватому свту, — лихорадочному взору больного мальчика они представлялись гигантскими пальцами съ огромными когтями, которые на его глазахъ все увеличивались, чтобы схватить его въ кровати. Мальчикъ закрылъ отъ страха глаза, — и передъ нимъ ожило все, что онъ видлъ въ ужасной кладовой. И теперь также затрещало что-то въ темной оконной ниш, какъ будто кто-нибудь дотронулся мимоходомъ до клочка бумаги; неужели это опять большая мышь?

Онъ поднялъ голову съ подушки и пристально смотрлъ на полъ по ту сторону двери, по которому должно было пробжать страшное животное — тамъ на квадрат паркета, какъ зеркало, отражавшемъ красный свтъ, появились длинныя мужскія ноги въ свтлыхъ брюкахъ, — они безшумно ступали на цыпочкахъ.

Инстинктивно приподнялся ребенокъ и старался увидать голову человка, шедшаго отъ оконной ниши, — и онъ увидлъ бородатое лицо мелькомъ повернувшееся въ его сторону, онъ увидлъ коротко остриженные щетинистые волосы, низко спускавшіеся на лобъ, а подъ ними густыя клочковатыя брови, изъ-подъ которыхъ сверкали злые глаза — и малютка въ ужас закрылся съ головой одяломъ, ожидая, что вотъ-вотъ большая смуглая рука этого человка схватитъ его, чтобы наказать.

Онъ не смлъ кричать, только робкій стонъ вырвался изъ его тяжело дышавшей груди. Но при первомъ звук Мерседесъ очнулась отъ своей легкой дремоты и поспшила къ кровати ребенка. Она стащила одяло съ его лица и сильно испугалась его горячихъ рученокъ, судорожно и крпко схватившихся за ея пальцы, его блуждающаго взора, съ которымъ онъ прошепталъ ей: «не пускай сюда этого ужаснаго человка, тетя, — ты знаешь, онъ хочетъ меня прибить! Позвони скоре, пусть придутъ Якъ и Пиратъ!»

— Дитя, ты видлъ сонъ, — сказала она дрожа. Горячечный жаръ, какъ огненный потокъ разлился по всему тлу мальчика, — онъ приподнялся и оттолкнулъ ее отъ себя.

— Якъ! Пиратъ! — кричалъ онъ пронзительнымъ голосомъ.

Донна Мерседесъ позвонила. Черные слуги явились перепуганные и черезъ нсколько минутъ призванный врачъ съ озабоченнымъ лицомъ стоялъ у кровати ребенка, который въ сильнйшемъ бреду продолжалъ звать на помощь, чтобъ прогнать «страшнаго человка». Затмъ началось ужасное время…