В эпицентре бури (ЛП)

Я тупо уставился на него. У меня не было ни малейшего представления. Не выдавая своего невежества, я посмотрел на Джона Ригби. Он едва заметно пожал плечами. Затем, глядя прямо в глаза полковнику, я сказал:

— Пять тысяч футов для снарядов для танков, две тысячи футов для стрелкового оружия.

Два летчика откинулись на спинку кресла и начали обсуждать это по-арабски. Повернувшись обратно к Джону, я прошептал ему на ухо:

— Сбегай, позвони в Эр-Рияд и выясни, какова на самом деле высота рикошета.

Он извинился и ушел.

Моя выдуманная высота, похоже, растопил лед в отношениях с саудовцами.

— Это не такая уж проблема, — сказал принц. — Я уверен, что мы сможем решить эту проблему.

Пока они спорили между собой и с Гази, Джон вернулся.

- Сэр, на пару слов, — прошептал он мне на ухо.

— Не могли бы вы меня извинить? — Сказал я, когда мы оба вышли на улицу.

— Какова реальная цифра?

— Вы были немного не угадали, — ответил он. — Высота рикошета танковых боеприпасов на этой местности составляет пятнадцать тысяч футов.

— Вот же черт! — сказал я. — Хорошо, ни слова об этом. Они никогда не согласятся, если мы им это скажем.

Мы вернулись.

— Мы рекомендуем, чтобы вам разрешалось стрелять дважды в день, по часу утром и по часу после полудня, — сказал принц.

— Сделайте это окно на девяносто минут, и мы договоримся, — ответил я.

— Хорошо, мы рекомендуем девяносто минут. Мы дадим вам знать как можно скорее; я обещаю, это будет позже сегодня.

"Это бы нас вполне устроило", — подумал я, когда мы ехали обратно в Аль-Джубайль. Я не хотел стрелять в разгар дня, и мы могли растянуть эти девяносто минут в любом случае. Высота рикошета вызывала беспокойство, но, поскольку мы знали маршрут воздушного патрулирования, мы могли выставить часовых, чтобы предупредить о любом приближающемся самолете. Когда я вернулся в лагерь № 4, меня ждала стопка сообщений, но ничего о стрельбах.

На следующее утро, 6 ноября, я рано отправился на полигон, несмотря на то, что ни из Дахрана, ни из Эр-Рияда ничего не было слышно о разрешении на стрельбы. Я прибыл, ожидая увидеть все готовым: гвардейцев шотландских драгун на месте и расставленные мишени. Там ждал Джона Шарплза его полк, и поскольку у нас все еще не было разрешения на старт, я решил отвести эскадрон на полигон и провести учения без стрельбы.

Это было фиаско. Я отдал строгие распоряжения относительно того, как я хотел бы расположить цели. Я провел не менее часа, изучая карту со своим штабом, обсуждая, какие цели должны быть расположены прямо по фронту, чтобы заставить танки рассредоточиться, и некоторые из них были расположены так, чтобы танки с одной стороны полигона могли их видеть, а с другой — нет. Идея заключалась в том, чтобы сделать его интересным и неожиданным. Больше всего я хотел, чтобы он был динамичным.

Но каждый раз, когда мы поднимались на возвышенность, в центре полигона появлялся ряд мишеней, похожих на ряд припаркованных автомобилей, и все они были направлены в одну сторону и находились на одинаковом расстоянии. Мы дошли до конца полигона, и тогда я позвал Джона Шарплза к себе в танк. Когда он приехал, я объяснил ему проблему, объяснил, чего я хочу, и предоставил ему самому во всем разбираться. Я знал, что он понял, о чем я.

В десять часов вечера, когда еще один день был потрачен впустую, а крайний срок начала нашей работы — 16 ноября — выглядел крайне неопределенным, мне позвонили. Мы могли вести стрельбы завтра в течение двух периодов по девяносто минут, в восемь пятнадцать утра и в три часа дня.

Глава 5. Среда, 7 ноября — пятница 16 ноября 1990 года

— Огонь!

В саудовском утре прогремел взрыв. На мгновение шар белого пламени вспыхнул ярче, чем и без того яркое солнце. Из того места, где только что вспыхнуло пламя, вырвалось облако черного дыма.

Секундой позже раздался еще один взрыв, еще один огненный шар, а затем и третий. Ранее сонные стервятники отчаянно забили своими огромными крыльями и в панике взлетели.

— Зеро, это Дельта Два-Ноль, цели уничтожены, прием.

— Зеро, вас понял, Дельта-Один-Ноль, идем дальше, конец связи.