В этих гнилых стенах

Я сидел на полу и ждал, когда дверь передо мной откроется. Надеялся, что все обойдется. Вдруг услышал чьи‐то торопливые шаги, и тонкая фигура девушки просто повалила меня на пол, ведь сопротивляться я не мог.

– Ради Одина…

Я замер. Скандинавские сказки. Запрещенный прием.

– …скажи мне, что с тобой случилось?! – вопрошала она, нахмурив брови, но я видел – глаза у нее на мокром месте. Красные, воспаленные… плакала?

– Малая, ты ревела? – прошептал я.

– Конечно, ревела, ну ты не дурак ли! Чего я уж только не думала!

Она сейчас опять заплачет. Нельзя… Я поцеловал ее в лоб, крепко прижав к себе. Как же глупо мы выглядели, когда дверь открылась и парень в халате озадаченно замер. Рише тут же отстранилась и села рядом, на треснувший кафель безобразной ветеринарки.

– Прости, парень. Травмы тяжелые. Сломаны ребра, сотрясение мозга… Судя по твоему виду, это был не ты.

Взглянув на мою угрюмую рожу, парень понял, что лучше не продолжать. Я поднес указательный палец к губам удивленной Рише, призывая ее к молчанию.

– Ее лечение очень дорого обойдется. Дешевле усыпить. Она очень страдает, поэтому не переживай, совесть не должна тебя мучить, – вздохнув, закончил врач.

– Вы можете лечить ее в долг? – спросил я.

– Я понимаю, она, видимо, услуж…

– Есть ли у вас лечение в долг? – перебил я, уже теряя контроль.

– Нет… но усыплять животных приходится намного чаще, чем лечить. Я уважаю твой выбор и для тебя сделаю исключение.

Я выдохнул и попытался подняться. Тело предательски дрогнуло, превозмогая жуткую боль, и я повалился на пол. Рише помогла мне встать.

– Тебе бы тоже не помешала помощь.

– Не жалейте обезболивающего.

Врач окинул взглядом Рише и вздохнул:

– Дети…

Тут я удивился. Он сам был не сильно старше нас, лет на семь… или на пять. «Дети…» – насмешливо повторил я его голосом у себя в голове. Молодой пацан, все, что отличало его от нас: опрятная внешность, строгие брюки и белый халат. Такой же слегка вздернутый нос, каштановые, аккуратно уложенные волосы набок и… кольцо на безымянном пальце. Семья…

– Как собаку‐то зовут?

– Думаю, что никак. Ну, допустим Грейси, – выпалил я первое, что пришло в голову, и, опираясь на плечо Рише, пошел домой.

У дверей квартиры меня ждал сюрприз. Склонив голову вниз, там сидела девушка. Два пучка фиолетово-синих волос виднелись из-под сложенных рук. Она спала, уткнувшись головой в колени, и в нашем плохо освещенном убогом коридоре это выглядело довольно жутко.

– Кто это? – с неподдельным удивлением спросила Рише.

– Черт ее знает, – прошептал я и обратил внимание на кисти ее рук. – Действительно, черт… – От пальцев до локтя ее руки были покрыты какой‐то черной смолой.

Видимо, от звука нашего разговора в тихом коридоре, девушка проснулась. Подняв голову и протирая глаза, она попыталась нас разглядеть. Выглядела девушка при этом невероятно нелепо.

– Дюк? Это вы – Дюк?

Теперь я заметил, что от корней до пучков у нее волосы черные. Широкие голубые глаза удивленно глядели на меня, пока, опершись на Ришель, я рассматривал гостью. Легкое черное платье, короткий вязаный свитер, на ногах – открытые босоножки на платформе. Но даже в них девушка, казалось, была едва ли ростом с Рише.

Глава 6

– Ну, допустим. – У меня не было сил улыбаться, шутить или еще как‐то ее подбадривать.

– Я Кира. Радоуцкая Кира. – Она протянула черную руку.

– Что с рукой? – спросил я, не собираясь пожимать ее.

– О, это бионический компьютер.

Она свела указательные пальцы и развела их в воздухе перед моим лицом. Тут же появился цветной экран, проецируемый из ее украшения на шее. Тоже из пятого сектора дама. Вот так сюрприз.

– С таким у нас тут не ходят. Изобьют, украдут и изнасилуют.

– Дюк! – цокнула Рише, открывая дверь в квартиру.

* * *

Ей была неприятна эта тема. И я знал почему. Белый Демон появился как раз из-за Ришель.

Когда мы только поселились здесь и стали ходить на курсы, я выбрал программирование, а она – сферу обслуживания. Мы виделись редко, и я было думал, что вовсе скоро перестанем встречаться, даже чтобы выпить чаю.

Как сейчас помню. Шестое сентября. В дверь постучали. Стучали громко. Рише, вся в грязи, слезах, одежда порвана, рыдает навзрыд. Одной рукой она прижалась ко мне, второй управлять не могла. Правую руку Рише сломали, когда она сопротивлялась. Но именно благодаря этому ей и удалось уйти.

– Л… Лу-кас, – заикаясь, произнесла она.

Я усадил ее на кровать и, четко представляя в голове, как буду мстить за подругу, направился к Марку.

– Мне нужна твоя бита, – сказал я протирающему глаза приятелю. Марго в ту ночь осталась у брата и тоже оторвала голову от подушки.

Я вкратце рассказал о случившемся. Мы оставили Марго с Рише, а Марк отправился со мной, вооружившись цепью. Лукаса знал весь муравейник. Он и трое его дружков, возглавлявшие одну из местных банд, славились особой жестокостью и считали, что они здесь главные. А мы, здешние «новенькие», должны подчиняться, слушаться и не жалеть на них денег. Но задирали они, как правило, простых людей. С себе подобными, с мутантами, старались не связываться. И как же им не повезло наткнуться на нас.