В этих гнилых стенах

Она завернула пояс несколько раз, и шорты перестали спадать с ее бедер. Кира отличалась от Марго и Ришель сильной худобой. Я был удивлен: ведь питается она лучше нас, это понятно. Но все равно с собранными в хвост длинными волнистыми волосами она выглядела неземной. Голубые глазки, аккуратный курносый носик и короткая челка над ухоженными бровями. Я забыл ее имя… Карина? Кристина?

– Я почитаю, можно? – Она улеглась на кровать и опустила голову мне на плечо, пока я, сидя на полу, всматривался в обложку.

– Я сам, ладно? – улыбнулся я, теперь уже уверенный, что я – сын хорошего человека.

Читая книгу, в паузах я рассказывал ей какие‐то моменты из детства, которые начинали всплывать в памяти при чтении.

– Твои родители очень любили тебя, – прошептала она.

– Очень. – Я расплылся в наивной детской улыбке.

А через еще пару минут, на мифе о наказании Локи, услышал тихое сопение. Моя гостья уснула. Я аккуратно переложил ее и, укрыв Киру пледом, лег на пол.

* * *

Утром мы позавтракали, и я проводил ее до станции – как туда идти от моего дома, она не знала.

– Я могу прийти еще?

– Да, почему нет?

– Не знаю… А твоя подруга точно будет не против?

– Ришель? Не будет, – улыбнулся я, вспоминая, сколько раз нас называли парой.

– Тогда можно мне твой номер?

Я послушно протянул ей телефон, заметив, что от правого верхнего угла по экрану пошла паутина трещин. Обидно…

– Ого, как у меня! Только сломанный. Не хочешь починить? И пароль не стоит.

– Я вот только вчера его сломал.

Девушка вмиг помрачнела, когда поняла, о чем идет речь.

– Хочешь, я починю? – набирая свой номер, пролепетала она.

Я улыбнулся:

– Умеешь такое чинить?

– Нет, ну, я в мастерскую отнесу, – усмехнулась она в ответ, подняв на меня глаза. – Готово, осталось сделать дозвон. Так починить?

– Нет. Не горит, да и все равно скоро сломается.

Она протянула телефон, заметно покраснев, и убрала прядь волос, выбившихся из длинного хвоста, за ухо.

– Ришель точно…

– Мы не пара, – не дал договорить я, закатив глаза.

– А почему, если не секрет?

– Слушай внимательно и больше никому, ладно? – Я вздохнул, вспоминая наш с Рише разговор, когда я предлагал ей любовь, семью и всего себя. – Ей нужен парень постарше.

«И разумней, а не такой беспечный мальчик, как ты», – прозвучали у меня в голове ее слова, произнесенные в тот вечер, когда ей пришлось зашивать мне рану на щеке в домашних условиях.

– Понятно, – гостья опять улыбнулась, – спасибо тебе за то, что разрешил остаться! – Она неловко прижалась ко мне, и я слегка опешил.

– Да не за что.

Вообще‐то это мне было за что благодарить Киру. Но я только молча положил руку ей на плечо, слегка прижав к себе. Забавно, она едва доставала до моего плеча.

– Я пойду, – прошептала она, обернувшись, и поспешила на скорорельс, на прощанье еще раз махнув рукой.

* * *

Вечером, вернувшись с подработки, где разгружал пончики, у своих дверей я увидел Марго. Руки ее тряслись, и, обхватив мою ладонь своими, она умоляюще смотрела на меня:

– Пойдем со мной.

Вечер был поздний, и я ужасно не хотел никуда идти. Весь день колесил по магазинам, закупая с водителем тонны продуктов, а потом половину вечера выгружал все в кафе. Руки ужасно болели. Но я послушно поплелся следом.

– В общем… Митя, рассказывай, – сказал Айзек, нервно поправляя очки.

Я сидел на кровати Айзека, готовый в любой момент упасть в объятья подушки, но сдерживал себя изо всех сил. Краем глаза заметил, что квартира стала гораздо опрятнее, светлее, кое-где уже примостились вещи Марго, ее косметика, их совместные фото. Тут был даже цветок в горшке.

– Я… я… – У Мити тряслись руки. – Я с ребятами, братьями Рыжиками, из третьего подъезда, начал… ну… домушничать.

– Что?! Митя! Ты с ума сошел?! Ты сесть захотел? – закричал я, и сон как рукой сняло. – А как же твоя сестра, которая в охране пятого работает?! Ты ей как в глаза будешь смотреть, когда тебя поймают?! То‐то у нее повод для гордости будет!

– Да… я ради нее и пошел на это… Хочу денег поднакопить и к ней поехать, там устроиться, а не получится… так оттуда забрать, – замялся он. Весь на взводе, бледнее стены за спиной, черные волосы торчат в разные стороны, то и дело запускает в них грязную руку, покрытую мелкими ссадинами, ероша вновь и вновь.

– Отличный план. Но, сидя в тюрьме, его не выполнишь.

– Дюк! – покраснев и отведя от стыда взгляд, крикнул он.

– В чем проблема‐то? Совесть замучила? Или попался? И при чем тут Айзек?

Он сглотнул, поежившись.

– Сильно не бей… Я участвовал только в двух последних ограблениях. Ты же знаешь, что там вообще все строго и туда приехать можно только по пропускам. Мы поехали в пятый сектор, пропуск ребята достали, перекантовались в квартирке. Там мужик помер, ну, мы и остались у него, чтобы нас коменданты не поймали… воняло от него, правда, жутко.

– Господи… – прошептал я. Меня мутило от омерзительного поступка этих идиотов. Я заметил, как Марго, прикрыв глаза, отвернулась.