В глубь истории: историческая концепция К. Маркса

Именно с этой точки зрения мы оцениваем «Рукописи». Вне сомнения, это еще незрелое сочинение, содержащее воззрения, от которых Маркс впоследствии отказался или которые полностью пересмотрел. Однако в «Рукописях» есть и множество значимых идей. Поэтому для объяснения развития идеологии марксизма важно изучать этот труд – и сложившиеся, и незрелые его моменты – в контексте всего исторического процесса.

Обозначив выше непродуманные элементы в «Рукописях», мы не умаляем значения всего этого сочинения. Несомненно, они – существенная веха в процессе формирования марксизма. Это не отклонение от предшествующего этапа развития и не мимолетная вспышка вдохновения, озарившая гениального мыслителя, а неизбежное звено в становлении мышления немецкого философа. Они символизируют завершение двух переворотов в идеологии Маркса, которые начались со времен «Рейнской газеты», а также начало создания его трехчастной идеологической системы.

В «Рукописях» Маркс двигается вперед, отталкиваясь от результатов предшествующего периода, в частности, продолжает развивать важнейшие положения статей «К еврейскому вопросу» и «Введения к критике гегелевской философии права». По поводу содержания «Рукописей» он замечает: «В “Deutsch-Franzosische Jahrbiicher” <… > я <… > в самой общей форме наметил первые элементы предлагаемой работы» (1974. Т. 42. С. 44). Однако в сравнении со статьей, напечатанной в «Ежегоднике», в «Рукописях» был сделан большой шаг вперед – не только по глубине идей, но и по уровню изложения некоторых проблем. Кроме того, это произведение привело к нескольким значимым изменениям в развитии марксизма.

Поворот Маркса к материализму и коммунизму и создание им своей научной системы – это два отдельных этапа, которые связаны между собой. В двух важнейших трансформациях, происходящих с его идеями, таятся предпосылки к формированию марксистской идеологии и некоторые ее элементы, но эти изменения еще нельзя считать собственно созданием новой идеологии.

Маркс занимался теоретической деятельностью не для того, чтобы основать новую идеологию. Тем не менее переход социализма от утопии к науке включал в себя несколько теоретических задач. История и опыт самого Маркса свидетельствуют о том, что эти задачи невыполнимы, если работа над ними ведется только в сфере философии. Значение «Рукописей» заключается в том, что они положили конец изоляции, существовавшей между английской классической политэкономией, немецкой классической философией и французским утопическим социализмом. В этом сочинении политэкономические, философские и научно-социалистические доктрины слились воедино, подтверждая и дополняя друг друга. Разумеется, поначалу это единство было еще несовершенным и противоречивым, однако оно уже предвещало выход к новому направлению.

Некоторые западные исследователи считают такое объединение отступлением, пытаются повернуть его вспять, разрушить. Они изгоняют из марксизма политическую экономию, возвращаясь к чистой философии, весьма ужатой и искаженной, – к так называемому «человековедению», – превращают марксистскую доктрину в чисто этическую абстрактную спекуляцию о человеческой сущности и ценности и приводят «Рукописи» в подтверждение своей позиции.

В этом сочинении Маркс продолжает развивать свою основную идею, озвученную прежде в «Немецко-французском ежегоднике», но в ее обосновании начинает переходить к политэкономической доказательной базе. Так он находит крепкую основу, от которой можно оттолкнуться в поисках «теоретических аргументов» в пользу коммунизма – поисков, упомянутых в статье «Коммунизм и аугсбургская “Allgemeine Zeitung”», вышедшей еще в 1842 г. Та директивная функция, которую философия выполняет как мировоззрение и методология, важна, однако неизбежность социалистической революции все же проистекает из экономики. Энгельс пишет об этом: «Конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи» (1961. Т. 20. С. 278).