В глубь истории: историческая концепция К. Маркса

Кроме того, в «Рукописях» он ставит себе цель не эмансипировать некого абстрактного человека, а окончательное освободить рабочий класс. В самом сочинении говорится именно про эмансипацию всего человечества, что рассматривается, однако, как результат разрешения антагонизма между трудом и капиталом, полного упразднения частной собственности, а не как цель, стоящая выше освобождения пролетариата. Маркс отмечает: «Эмансипация общества от частной собственности и т. д., от кабалы, выливается в политическую форму эмансипации рабочих, причем дело здесь не только в их эмансипации, ибо их эмансипация заключает в себе общечеловеческую эмансипацию; и это потому, что кабала человечества в целом заключается в отношении рабочего к производству и все кабальные отношения суть лишь видоизменения и следствия этого отношения» (1974. Т. 42. С. 98).

Однако особенными «Рукописи» делает, скорее, не их основная идея, а ее теоретическое обоснование. Их основная концепция начала рассматриваться еще в «Немецко-французском ежегоднике», от курса которого «Рукописи» впоследствии не отклонились, продолжив и развив существовавшую идеологическую линию. Впрочем, в 1844 г. появился новый фактор – Маркс обратился к изучению политической экономии, ознакомился с множеством трудов английских политэкономов. Немецкого философа, чьи воззрения по большей части уже претерпели две фундаментальных трансформации и который приступил к поиску научных аргументов в пользу воплощения коммунизма, не удовлетворяли подход и методы классической политэкономии, отношение этой науки к частной собственности и рабочим, а также различные социально-утопические учения. Однако чем же ему было вооружиться в критике буржуазной политэкономии и системы капиталистической частной собственности? Элементы традиционной идеологии и новые элементы, появившиеся в марксовой мысли в 1844 г., противоречили друг другу. С одной стороны, Маркс прибегает к помощи политической экономии и, исходя из экономических фактов, раскрывает сущность и противоречия капитализма; с другой – обращается к философским категориям и соответствующе осмысляет эти факты.

В предисловии к «Рукописям» Маркс как раз поясняет этот момент. Хотя на масштабы, глубину и продолжительность фейербаховского воздействия на Маркса существуют различные точки зрения, трудно отрицать, что в 1844 г. – в то время, когда «Рукописи» и были созданы, – Маркс, во многом превосходя Фейербаха, по-прежнему находился под его влиянием. Так, он заявляет: «Положительная критика вообще, а следовательно, и немецкая положительная критика политической экономии, своим подлинным обоснованием обязана открытиям Фейербаха» (1974. Т. 42. С. 44). Кроме того, он особо отмечает фейербаховские «Предварительные положения к философской реформе» и «Основы философии будущего», полагая, что «после “Феноменологии” и “Логики” Гегеля это – единственные сочинения, которые содержат подлинную теоретическую революцию» (1974. Т. 42. С. 44). Наконец, к числу «содержательных и оригинальных немецких трудов» он относит несколько статей Гесса. Во всех перечисленных здесь трудах содержатся важные положения о человеческой сущности и ее отчуждении.

Без сомнения, Маркс уделяет большое внимание анализу системы частной собственности, то есть валютной системы. В «Рукописях» он ставит своей целью «осмыслить существенную взаимосвязь между частной собственностью, корыстолюбием, отделением друг от друга труда, капитала и земельной собственности, между обменом и конкуренцией, между стоимостью человека и его обесценением, между монополией и конкуренцией и т. д., между всем этим отчуждением и денежной системой» (1974. Т. 42. С. 87). Однако поскольку в то время его материалистический взгляд на историю продолжал формироваться, Маркс еще не понимал, что человек и человеческая сущность зависят от производственных отношений. Напротив, он говорил о рациональности экономических отношений, исходя из их соответствия человеческой природе, а свои идеалистические стремления к освобождению пролетариата выражал, выделяя истинный и отчужденный типы людей, обществ и труда (маркерами освобождения у него были истинный человек, истинное общество и истинный труд).

Резюмируя споры о роскоши и бережливости, которые Лодердель и Мальтус вели с Рикардо и Сэем, Маркс порицает политэкономию, называет ее «научной совестью капиталистов»[38], так как эта наука враждебна рабочему и не считает его человеком. Он говорит, что политическая экономия «сводит <… > деятельность [рабочего] к самому абстрактному механическому движению; стало быть, говорит он [политэконом], у человека нет никакой иной потребности ни в деятельности, ни в наслаждении; ибо даже такую жизнь политэконом объявляет человеческой жизнью и человеческим существованием»[39].