К Ллойд-Джорджу были немедленно приглашены военные и морские специалисты из министерства обороны, которые произвели оценку действий русских. Самым главным вопросом к ним было: не кроется ли в действиях русских коварный обман в отношении Британии. Это было столь очевидно с позиции господина премьер-министра, однако эксперты в один голос исключили возможность обмана со стороны русских с началом наступления.
– Генералы Корнилов и Духонин не те люди, которые ради сиюминутной выгоды готовы опозорить свое имя и честь, – проговорил генерал Нокс, чем вызвал кислую гримасу на лице Ллойд-Джорджа.
Уже ночью сэру Хоупу ушла телеграмма, с приказом допустить русскую эскадру на рейд Ла-Валетты и начать эвакуацию гарнизона. Потрясенный известием комендант запросил подтверждение полученного распоряжения и получил короткий и ясный ответ: «Выполнять!»
Ровно в 9 часов утра русская эскадра торжественно вошла в извилистую бухточку и встала на внутреннем рейде, там, где раньше мог стоять только флот его величества короля Англии Эдуарда. Пушки береговых батарей покорно молчали, а гарнизон хмуро, сквозь зубы был вынужден приветствовать появление нового хозяина этих мест. Огонь негодования сжигал души гордым бриттам, но отсутствие собственного флота и грозные пушки русских кораблей не оставляли им ни единого шанса для оказания сопротивления.
Немедленно на остров был высажен десант, состоящий исключительно из подразделений генерала Свешникова, которые подобно муравьям быстро расползлись по цитадели, занимая все важные узлы сопротивления. При этом русские были спокойны и делали свое дело полностью корректно, что убийственно действовало на англичан, в душе ожидавших увидеть дикие толпы варваров севера.
Прошло еще два часа, и гордый «Юнион Джек», столько времени украшавший флагшток острова, нехотя сполз вниз, а на его место был поднят российский стяг, вместе со знаменем мальтийских рыцарей. Он как бы символизировал независимость Мальты, которая с этой минуты находилась под русским протекторатом.
По договоренности с Хоупом, русские не занимали ни британские казармы, ни другие административные здания, оставив их в руках англичан. Они ограничились лишь снятием замков с пушек и опечатыванием дверей арсенала. При этом русские взяли под свой контроль радиостанцию, ставя англичан в полную изоляцию от внешнего мира.
Тем временем в штабе генерала Маркова шли последние приготовления к броску через Одер. Ровно за сутки до начала наступления к месту предполагаемого прорыва была переброшена саперная бригада генерала Рашевского, чьи понтоны должны были помочь дивизии генерала Яковлева форсировать реку. Одновременно с этим к немецкому плацдарму на восточном берегу Одера в районе Кюстрина по железной дороге подошли специальные бронепоезда, имевшие на своем вооружении батареи десятидюймовых и двенадцатидюймовых орудий.
К большому сожалению, передний край противника был недостаточно хорошо разведан, и это вынуждало артиллеристов вести огонь лишь по площадям. Обычно после подобного обстрела у противника оставалось множество неподавленных огневых точек, но на этот раз разрушение обороны противника не имело большого значения. Начатый с рассветом 7 декабря многочасовой артобстрел служил только одной цели – отвлечение внимания немцев от участка севернее Франкфурта, где и должен был состояться прорыв обороны противника.
Удар русских по Кюстрину был вполне ожидаем немцами, поскольку полностью укладывался в их тактическую концепцию по прорыву обороны. Кюстрин был важным железнодорожным пунктом с мостами через Одер, и, по мнению кайзеровских стратегов, именно в нем находился ключ к Берлину. Тщательно анализируя успехи русского наступления летом и осенью этого года, офицеры имперского Генерального штаба пришли к выводу, что на данный момент из всех тактических новинок противника, позволявших ему прорвать немецкую оборону, в распоряжении русских остались лишь бронепоезда. Исходя из этих предпосылок, штабисты рекомендовали при обороне уделять железным дорогам максимум сил и внимания.
Когда русские орудия загрохотали под Кюстрином, туда немедленно выехал командующий Восточным фронтом кронпринц Вильгельм, дабы лично наблюдать за отражением атаки противника. Желая сделать кюстринский плацдарм непреодолимым препятствием на пути врага, немцы сосредоточили здесь массу пулеметов, минометов и полевых орудий, снятых с других участков фронта. Подступы к германским позициям прикрывали шесть рядов колючей проволоки, подходы к которой простреливались из пулеметов.
Вместе с бронепоездами, по немецким позициям ударила полевая артиллерия, внося свою огненную лепту в уничтожение вражеской обороны. Неторопливо и величаво утюжили орудия бронепоездов ближние тылы противника, в то время как полевые батареи четко и методично гвоздили по передней линии немецкой обороны.