В горах долго светает

В автобусе вдруг спросил себя: «Зачем еду? Она же сама сказала — хочет обдумать и решить наедине. Наедине ли?.. Выходит, и в самом деле ревнивец ты, Лопатин. Не оттого ли и на сестру вчера накинулся? Впрочем, Наталья заслужила...» Потом, следя за кружением хлебных полей, березовых перелесков и стогов в окне машины, удивился, что сам не сообразил за эти четыре дня съездить в город, навестить Варю. Права Наталья: получалось, будто девушка сама его высмотрела, явившись в гости. Чушь, конечно, но мало ли какие мысли у нее могут возникнуть? У Натальи они ведь возникли. И что у Вари с этим носителем цветов? Снова вспомнилось: «Будь у меня парень, разве пошла бы я с вами ночью рыбу ловить?» Он верил ей, но и Натальины намеки бередили душу. Молодой и быстрорастущий доктор для будущей медсестры куда более подходящая пара, нежели вертолетчик. А тут еще цветочки по субботам.

В городской больнице, где Варя проходила практику, посетителей в тот день не принимали, вахтер предложил позвонить — но в какое отделение?

— Звоните в ординаторскую, попросите практикантку Сурину.

— У нас, молодой человек, ентих ординаторских сразу и не сосчитать. В какую прикажете?

— Звоните во все подряд.

— Этак мы, молодой человек, до вечера будем искать и не сыщем твою Сурину. Я вот сейчас Михаилу Сергеичу позвоню, он практикантов учил на днях. Ох, сурьезный мужик! Я сколь лет грудной жабой маялся, ведро ентого самого глицерину выдул, а ей, проклятущей, хоть бы што. Вот так вот насмелился да и позвонил Михаилу Сергеичу, а он — заходи, мол, после дежурства. Ну, я пришел, он меня обслушал и говорит: бросай ты, дед, табачок, По-свойски так говорит: бросай его к едреной бабушке, и я, мол, за месяц выведу из тебя всякое лихо. Тут уж, говорит, мое дело, а ты, мол, бросай табачок к едреной бабушке...

Андрей нетерпеливо посматривал на телефон, слушая словоохотливого дедка, тот наконец поймал его взгляд, стал набирать номер, трубку сунул Андрею:

— Ты сам ему скажи, а то мужик он сурьезный, не любит, когда его от больных к телефону дергают.

Разыскивать Михаила Сергеевича, однако, не пришлось.

— Вы кто ей будете? — отрывисто спросил тот.

— Брат, — неожиданно для себя ответил Андрей.

— Вон как! У нее, оказывается, еще и братец отыскался. Ну и дела. Вы откуда звоните? С проходной? Подождите, я сейчас выйду, надо поговорить о вашей сестричке. Посидите там на скамейке у входа, пусть вас вахтер пропустит.

Ждать пришлось недолго. Андрей встал навстречу немолодому рослому человеку в белом халате.

— Это вы брат Суриной? Родной или троюродный?

— Не то и не другое, — улыбнулся Андрей, готовый признаться.

— Значит, двоюродный. Так вот, сумасбродка она, ваша Варвара Михайловна. Нет ее в больнице. Еще вчера отпросилась и уехала.

— Куда? — вырвалось у Андрея.

— Вот это и я хотел бы знать. По-моему, к жениху. Вам что-нибудь о нем известно?

Андрей изумленно смотрел на доктора.

— Значит, и вам не известно. Я так понял, что она вообще собирается уходить из техникума — видите ли, замуж ей невтерпеж. Дело в том, что я знаю их семью давно, мне ее жизнь не безразлична. Она же способная девушка, из нее со временем отличный врач получится. Неужто год подождать нельзя со свадьбой?

Мысли Андрея разбежались. Уж не сам ли он тот таинственный жених, ради которого Варя готова бросить учебу? Но тогда она должна была приехать домой. Или все же носитель цветов? Но тот как будто должен работать в этой самой больнице — доктор наверняка знал бы о нем. А впрочем, дела тут интимные...

— Если разыщете ее, постарайтесь убедить... по-родственному, что она совершит ошибку, если уйдет из техникума. И что это за жених такой, если невесту с учебы срывает? О будущем побольше думайте, молодые люди! Что она, в старых девах засиделась? Вы в деревню-то не собираетесь?.. Матери ее поклон от меня, и пусть она убедит дочку, чтоб не дурила.

— Может, Варя еще в общежитии? — спросил Андрей.

— Возможно.

Андрею хотелось расспросить об ее отце, но он бы выдал себя, а нарушать заблуждение доктора относительно своих родственных отношений с Варварой было уже поздно.

За проходной вахтер насмаливал самокрутку из самосада, злющую силу которого Андрей ощутил даже на расстоянии. Услышав шаги, тот пугливо сунул дымящую самокрутку за спину. Андрей погрозил пальцем:

— Бросай, дед, табачок к едреной бабушке. Бросай, не то скажу Михаилу Сергеичу.

В общежитии Вари не было. Дежурная объяснила:

— Еще вчера уехали они с подругой. За ними какие-то молодые люди приходили.

«Значит, все-таки вчера...» На улице Андрей постоял, повертел ключ в руках. Может, пойти выспаться как следует? Спешить, похоже, некуда. Было пусто на душе и вокруг, словно после утраты.