В горе и радости

Мне приятно было думать, что, возможно, я могла бы понравиться Сьюзен. Меня переполняло ощущение того, насколько приятной была эта мысль. Но это была не та Сьюзен, которую я знала. И от этого мне стало не по себе. Если быть честной, то какая-то моя часть беспокоилась о том, что она дождется, пока моя защита ослабеет, и нанесет мне удар кулаком в живот.

— Как бы там ни было, мне бы хотелось узнать тебя получше, — продолжала Сьюзен. — Если ты не против. Мне следовало бы позвонить и предупредить о своем приезде, но я подумала, — она рассмеялась, — что на твоем месте я бы сказала, чтобы ты отвалила, поэтому я не захотела рисковать.

Я рассмеялась вместе с ней, не совсем понимая, что происходит и как на все это реагировать.

— Я могу пригласить тебя на ленч? — спросила Сьюзен.

Я снова рассмеялась.

— Не знаю, — сказала я, зная, что глаза у меня опухли и я не приняла душ.

— Я не буду винить тебя, если ты попросишь меня уйти, — не отступала Сьюзен. — Я ужасно вела себя, когда я думаю об этом с твоей точки зрения. И ты совсем меня не знаешь. Но я должна тебе сказать, что, если я осознаю свою ошибку, я делаю все, чтобы ее исправить. Я неделями думала об этом, и я не приехала бы сюда, если бы не была готова сделать лучше. Я действительно хочу узнать тебя, и мне бы хотелось… начать сначала.

Она произнесла «начать сначала», как будто это была освежающая мысль, как будто люди действительно могли это сделать. И из-за этого у меня появилось ощущение, что, может быть, это действительно возможно. Может быть, это легче, чем кажется. Мы просто начнем сначала. Давайте еще раз попытаемся.

— Да, — решилась я. — Мы можем попытаться еще раз.

Сьюзен кивнула.

— Мне очень жаль, Элси.

— Мне тоже, — ответила я и, только произнеся эти слова, поняла, что говорю искренне. Мы посидели с минуту, рассматривая друг друга. Сможем ли мы это сделать? Сможем ли быть хорошими по отношению друг к другу? Сьюзен казалась убежденной в том, что мы сможем, и она была готова сделать первый шаг.

— Хорошо, — сказала она. — Теперь давай возьмем себя в руки и пойдем.

— Вы намного лучше держите себя в руках, чем я.

— Это приобретенная черта, — вздохнула Сьюзен. — И это исключительно внешнее. Беги в душ, я подожду здесь. Обещаю не совать никуда нос. — Она подняла обе руки вверх, как будто давая клятву.

— Хорошо. — Я встала. — Спасибо, Сьюзен.

Она закрыла глаза буквально на полсекунды и кивнула.

Я направилась в ванную и, прежде чем закрыть дверь, сказала, что я не против, если она сунет нос туда, куда ей захочется.

— Ладно! Но ты можешь об этом пожалеть, — ответила Сьюзен. Я улыбнулась и ушла в душ. Пока я мыла голову, то думала обо всех тех вещах, которые мне хотелось сказать ей на протяжении долгих недель. Я думала о том, что мне хотелось сказать ей, какую боль она мне причинила. Мне хотелось ей сказать, как она ошибается, как мало она на самом деле знала о своем сыне. Какой недоброй она была. Но вот она пришла ко мне, она стала совершенно другой, и, казалось, что говорить всего этого не стоит.

Я оделась, вышла в гостиную. Сьюзен сидела на диване и ждала. Каким-то образом ей удалось поднять мне настроение.

Она отвезла нас в случайный ресторан, который она нашла с помощью приложения Yelp[14].

— Утверждают, что место тихое и там подают великолепные десерты. Подходит?

— Конечно, — одобрила я. — Люблю новые места.

Наш разговор, если он не касался Бена, тек не так свободно. Я рассказала Сьюзен, что не близка с родителями. Она ответила, что ей жаль об этом слышать. Она сказала мне, что пыталась занять свое время разными проектами, но не могла ничем заниматься дольше нескольких месяцев.

— Я осознала, что слишком зациклилась на доме, поэтому я прекратила его ремонтировать. Но, честно говоря, только реновация меня и занимает!

В конце концов разговор вернулся к тому, что нас объединяло: к Бену, умершим мужьям и утрате.

Сьюзен рассказывала мне истории о детстве Бена, о тех неприличных вещах, которые он делал, о шутках, которые он пытался сыграть. Она рассказала и о том, что он всегда просил поносить ее украшения.

Представив Бена в женских украшениях, я тут же засмеялась.

Сьюзен сделала глоток чая и улыбнулась.

— Ты даже представить себе не можешь! На Хеллоуин он всегда хотел одеться колдуньей. Я объясняла ему, что он может одеться волшебником, но он хотел быть ведьмой. Думаю, ему просто хотелось выкрасить лицо в зеленый цвет.

Мы поговорили о Стивене и о том, как тяжело ей было потерять его, как много от Стивена она видела в Бене, как она чувствовала, что, возможно, «душит» Бена, слишком сильно пытаясь удержать его рядом, потому что Стивен умер.