В изгнании

Затем с успехом открылись и наши новые рестораны. «Лидо», оформленный в венецианском стиле художником Шухаевым, тоже находился на улице Мон-Табор. Это был типичный ночной кабачок, роскошный и интернациональный, открывавшийся в то время, когда «Домик» закрывался. А еще – «Мой отдых» на улице Виктора Гюго, открытый позднее. «Мой отдых» был, как и «Домик», чисто русским заведением, но в сельском духе, с прилегавшим садом, придававшим ему вид сельского постоялого двора. Распорядителем я поставил туда Макарова, характер которого все более портился, что служило источником постоянных конфликтов в Булони. Мне очень нелегко было расстаться с человеком, в преданности которого я не сомневался, но мир в доме стоил этого!

* * *

Ободренные успехом наших предприятий, мы открыли отделение «Ирфе» в Туке под руководством жены князя Гавриила. Князь Гавриил, двоюродный брат Ирины, и его жена жили тогда с нами в Булони, и их присутствие, общение с ними было для нас радостью. Княгиня раньше была танцовщицей императорского балета. Исполненная остроумья и веселья, Нина обожала мужа и жила лишь для него. Благодаря уму и ловкости жены Гавриил смог избегнуть участи других членов своей семьи.

К тому времени открылись два новых отделения «Ирфе» – одно в Лондоне, на Беркли-стрит, другое в Берлине в доме Радзивиллов на Паризерплац. Директрисой в Лондоне была англичанка мисс Энсил, женщина умная, энергичная и властная. А отделение в Берлине находилось под руководством принцессы де Турн-и-Таксис. Я по-королевски наслаждался обществом этой изысканной и утонченной женщиной, которую близкие звали Тити. Находясь некоторое время в Берлине перед открытием отделения, я совершил в обществе принцессы турне по ночным кабачкам, где мы надеялись найти несколько хорошеньких девочек, способных служить нам манекенщицами. Мы не ошиблись, хорошеньких девочек было немало. Но когда Тити пригласила нескольких к нашему столу, эти очаровательные особы вблизи показались мне какими-то странными… Я поделился опасениями со своей спутницей, а она прыснула со смеху: «Не удивляйтесь, – сказала она, – все эти девочки – мальчики!» В тот вечер я испытал некоторое беспокойство по поводу предпочтений моей будущей директрисы… Тем не менее, перед открытием мы нашли манекенщиц, которые действительно были женщинами.

Мы сняли в Туке виллу, где веселой компанией проводили выходные. Вилла называлась «Грибы», и никогда еще название не казалось мне таким удачным. В жизни я не видывал такого сырого места. Но мы были еще молоды, и все служило нам поводом для шуток и развлечений.

Я воспользовался досугом, который обрел в Туке, чтобы пересмотреть груду бумаг, писем и документов, которые привез с собой. Мои адресные книги наводили на меня ужасную скуку. Постоянно вести адресную книгу – это тяжелая обязанность, которую люди еще осложняют нам своими браками, разводами, переездами и смертями. Для меня это было невыносимо, поскольку по мере того, как наши предприятия умножались, число адресов соответственно росло и росло. Более того, у меня еще был блокнот, поделенный на рубрики: персонал, поставщики, врачи, политические деятели, друзья, враги, мошенники и т. д. Случалось, что со временем люди меняли род занятий и вслед за этим рубрику: враги становились друзьями или чем-то вроде этого; политики – мошенниками, мошенники – поставщиками…

Я нашел среди своих бумаг несколько старых тетрадей, в которых записывал политические события последних лет нашей жизни в России. Ирина, которой я показал эти записи, нашла их довольно интересными и достойными перевода и публикации. Столько заблуждений и лжи было наговорено о тех днях. Так что я счел уместным представить мое личное свидетельство об этом времени. Тем более что был очевидцем и участником многих тогдашних событий.

Мой друг Эдмон де Зюилан помог мне составить из моих записок книгу, которая должна была выйти под интригующим заглавием «Конец Распутина». Долгие часы совместной работы позволили мне лучше узнать и оценить тонкий ум и благородство характера моего прекрасного друга Эдмона.

* * *

Родители моей жены в то время все еще жили во Фрогмор-коттедже, великолепном особняке, стоявшем в Виндзорском парке. Король Георг V предоставил его в распоряжение своей кузины и предложил ей пользоваться особняком всю жизнь.

Моя теща, неизменно радушная, собирала там многочисленных детей и внуков, с обычной добротой терпя беспорядок и шум, привносимые последними. Вскоре Фрогмор-коттедж не мог больше вмещать всю семью, и король добавил к нему крыло.