В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации

Как-то раз мне пришлось на час перенести наш сеанс²⁸.

В начале сеанса, когда Клаудия начинает свой рассказ, я отвлекаюсь, вдруг разозлившись из-за плохой работой почты: письма не приходят ко мне вовремя, рискуют затеряться или вообще не дойти.

Когда я смог мысленно возвратиться к пациентке, она рассказывала мне о двух фильмах — цветном и черно-белом. В первом нежеланная дочь убивает себя, а ее брат мстит всем повинным в ее смерти. Второй фильм рассказывает грустную историю, произошедшую в Павии: молодая жена врача умирает родами, но ребенку удается выжить.

Про себя я сразу выстроил исчерпывающую интерпретацию содержания (в первой части представлены эмоции на «параноидно-шизоидной позиции», связанные с потерей сеанса: ярость, отчаяние и месть, а во второй части появляется потерянный сеанс, но уже переработанный в «депрессивную позицию», а также надежда на новый сеанс). Но, помня о том, что пациентка демонстрирует «нехватку у нее места» для моих интерпретаций, я предпринял ненасыщенное вмешательство — одно из тех, что Бецоари и я (Bezoari, Ferro, 1989, 1994а) назвали «слабыми интерпретациями», — всего лишь подчеркивая разницу эмоционального тона этих фильмов.

После непродолжительной паузы пациентка говорит: «Мне пришел в голову один сон: я постирала свои свитера в экстраделикатном режиме, который отлично подходит для тонких тканей, например, шерсти, но так как центрифуга в таких случаях тоже работает в экстраделикатном режиме, я достала абсолютно мокрые вещи и боялась, что они окажутся слишком тяжелыми для сушилки».

Я спросил, полагает ли она, что стирка в нормальном режиме испортит свитера. Клаудия ответила, что нет, она уже несколько раз стирала их в деликатном режиме, а значит, уже нет риска, что после стирки они потеряют форму. Затем пациентка добавила, что подумала о своей сестре Луизе, чье выстиранное маленькое одеялко висело и сохло, им нельзя было пользоваться, а сестра из-за этого очень плакала.

Тут я понимаю, что могу применить к ней режим нормальной стирки (она этого ждет и хочет) и интерпретирую в переносе чувства, связанные с первым и вторым фильмами, переживаниями нетерпеливой «сестры» и ее новой способностью вмещать (контейнировать) свои эмоции.

Пациентка отвечает: «Теперь я понимаю, откуда взялась нахлынувшая на меня вчера злость, когда я со всеми поругалась...» А я, в свою очередь, понял, что нахлынувшая на меня в начале сеанса злость на почтальонов, не доставляющих вовремя письма, была моим способом восприятия проективных идентификаций пациентки.

Баскский терроризм

Миммо попал на анализ из-за очень неопределенного недомогания. По этой причине у него опустились руки, он стал пренебрегать учебой, скучать и часто жаловаться.

Когда он появился в дверях моего кабинета в своем сером костюме, я подумал: «Какой это, должно быть, скучный конформист!» Он был похож на последнего выжившего представителя прошлой эпохи... Но затем я заметил искру, неожиданно вспыхнувшую в его взгляде, и сразу же изменил свое мнение: «А может, и нет... он скорее дикарь...»

Вначале все шло очень туго, с большими паузами, я скучал и с трудом преодолевал сонливость, чувствовал: что-то засыпает, но не понимал, что именно, и не знал, как прорубить брешь к чему-то более живому и жизнеспособному.

Затем случилось нечто из ряда вон выходящее: одним зим ним вечером во время грозы неожиданно отключили свет... Я не был к этому готов, потому что вот уже много лет со мной такого не случалось... Сидя в темноте, я почувствовал невыразимый ужас, который до сих пор не могу объяснить: это была самая настоящая паника, я боялся, что Миммо набросится на меня, изобьет до потери сознания и прикончит... Образы неслыханной жестокости заполонили мой разум... В это время Миммо продолжал свой рассказ тем же монотонным голосом... Включился свет... сеанс продолжился, но у меня в голове крутились эти сцены, и я не знал, что с ними делать. Решил повременить, но оставался напряженным. Через несколько дней мое внимание привлек абсолютно не сочетающийся с остальными его вещами берет, который Миммо стал носить на сеансы. Однажды берет выпал у него из рук на выходе, и я «подхватил его».

На этом этапе у меня появилось предчувствие, что мне нужно связать свои чувства и недостаточно внятные (как я стал замечать) интерпретации с тем, что происходит. И тогда я сказал себе: «Именно баска²⁹ и нужно подобрать». На следующем сеансе я осторожно вывел на сцену этого персонажа: падает берет, и я его поднимаю, но не является ли этот берет баском, о котором я ничего еще не слышал?