В клетке. Вирус. Напролом

Казалось, Чарли Зебринг и Ребекка Уорнер вообще не способны были работать вместе. Она – очень открытая, энергичная и деловая, он – сосредоточенный исключительно на работе хрестоматийный интроверт, которого совершенно не волновал даже его внешний вид. По слухам, Уорнер однажды пришла в их офис и вылила Зебрингу на голову кувшин воды, намекнув тем самым, что ему надо пойти домой и принять душ.

Единственное, что было у них общего, так это вера в их замысел, который они стали называть транспортерами личности. Зебринг преследовал чисто практическую цель, его проект был довольно строг, и он не позволял своей инженерной мысли углубляться куда-то в дебри. Если вы посмотрите на его первые опытные образцы, то увидите, что они полностью функциональны, но совершенно лишены всякой эстетики. Просто роботы, только и всего. Он хотел, чтобы пациенты с синдромом Хаден могли ходить. Его не волновало, как они при этом будут выглядеть.

Уорнер взяла в свои руки все остальное. Она внимательно следила за коммерческой стороной закона Хадена и в конце концов нашла в нем лазейку, куда со временем могли войти транспортеры личности. Ее конгрессмен состоял в бюджетом комитете, и она прилетела в Вашингтон, чтобы лично убедить его выделить на биологические средства помощи хаденам больше средств, чем на инженерные. Она знала, что если государственные ассигнования начнут активно двигаться на ее территорию, то проект, который она финансировала из своего собственного трастового фонда, просто захлебнется.

Расчет сработал. Годичные средства в основном пошли на биологию и в очень малой степени – на механику. Конечно, помогло еще и то, что несколько очень крупных фармацевтических компаний также лоббировали исследования в области биологии. Но личный вклад Уорнер был отнюдь не лишним.

Кроме того, именно благодаря Уорнер изменился и внешний вид транспортеров личности, это она убедила Зебринга сделать их как можно более привлекательными, прежде чем представлять миру. Она же придумала для их компании ловкий маркетинговый ход.

Ребекка Уорнер:

Они называли это «ловким маркетинговым ходом», но на самом деле я просто умела наблюдать и делать выводы. В мире было два самых популярных хадена: Маргарет Хаден и Крис Шейн, маленький сын Маркуса Шейна. А еще эти двое принадлежали к самым влиятельным семьям, и было совершенно очевидно, что они станут первыми людьми, которым установят нейронные сети после их официального одобрения. Это означало, положа руку на сердце, что если мы действительно хотели представить свой товар в выгодном свете, то лучших кандидатов было не найти. Поэтому я попросила Чарли сделать две отдельные пилотные модели: одну – для Маргарет Хаден и другую – для Криса Шейна. Подготовить их нужно было к тому времени, когда обоим установят сети.

К модели для Маргарет Хаден Чарли подошел уж слишком буквально и попытался сделать точную копию первой леди, вплоть до выражения лица. Получилась просто жуть. Существует так называемый эффект «зловещей долины», согласно которому считается, что если нечто очень похоже на человека, но им не является, это вызывает у вас неприязнь, так как вы абсолютно точно знаете, что перед вами подделка. Это был как раз тот случай. Я отговорила Чарли от попыток добиться полного сходства и дала ему кое-какие наводки. В частности, показала изображение женщины-робота из одного очень старого фильма – он назывался «Метрополис»[34] – и предложила взять его за основу, только приглушить слишком ярко выраженную сексуальность. Публичный образ Маргарет Хаден должен был демонстрировать обществу здоровую женщину в хорошей физической форме, а не секс-бомбу. У Чарли получилось только с шестой попытки. А вот с Крисом все вышло с первого раза. С детьми всегда легче.

У меня сложились хорошие отношения с Эдом Кёртисом (член палаты представителей от восьмого округа Огайо), который входил в комитет палаты по закону об исследовательской программе, и я знала, что он на короткой ноге с президентом Хаденом, поэтому попросила его обратиться к президенту. Он был настроен скептически, но в конце концов я его убедила. С его помощью мы с Чарли попали на прием к президенту Хадену, где показали ему фотографии транспортера личности, а также видео, демонстрирующее машину в работе, когда Чарли управлял ею дистанционно, и сказали, что у нас готов образец для первой леди и он отрегулирован конкретно под тот тип нейронной сети, какая установлена у нее в голове.

Мы надеялись, что он просто проявит интерес, не более того, и тогда мы получим возможность в дальнейшем показать ему образец, чтобы со временем добиться разрешения на его использование первой леди. Но, внимательно выслушав все объяснения, президент посмотрел на нас и спросил: «Он здесь?» А мы действительно привезли образец из Огайо, и он лежал на заднем сиденье арендованного грузового фургона. Мы сказали об этом президенту. Тогда он спросил: «Он готов к работе?» Я не сразу сообразила, что он хочет знать, может ли первая леди использовать его прямо сейчас. Сию минуту.