В клетке. Вирус. Напролом

– То есть ты можешь построить стадион для хилкеты, но ты не можешь использовать его ни для каких других целей, – наконец понял я.

– Именно так, – подтвердил папа. – Но если ты снимаешь площадку или арендуешь ее, то получаешь налоговые льготы от суммы аренды.

– Мало того, – добавила мама, – Тот, кто сдает эту площадку, также получает преференции в случае, если дает лиге скидку. Если это власти штата или муниципалитет, они получат возмещение от федерального правительства, если частная компания – налоговую субсидию. Поэтому лиге выгоднее арендовать стадион, а не строить, а владельцам стадионов выгоднее брать с нее низкую арендную плату.

– Но это же… злоупотребление федеральной программой! – воскликнул я. – Она же вроде создавалась, чтобы открывать детские оздоровительные лагеря для хаденов и еще чего-то подобного, а не для стяжателей из профессионального спорта.

Папа согласно закивал.

– Теперь ты понимаешь, почему Абрамс—Кеттеринг прошел в конгрессе, – сказал он. – Вместо любой программы, хоть как-то выгодной хаденам, мы получили этот мартышкин труд.

Я снова повернулся к маме:

– И теперь, после того как Абрамс—Кеттеринг прошел, цены на аренду взлетят.

– Да. – Она взглянула на мою шею, нахмурилась и сняла оттуда завиток волос, который раньше не заметила; я почувствовал, как ее пальцы нежно отбросили его в сторону. – Большинство контрактов со стадионами действуют для конца сезона, а когда их начнут перезаключать, цена подскочит в два, а то и в десять раз.

Я тихонько присвистнул. От трила это прозвучало не слишком естественно, но по-другому я не мог выразить свои чувства.

– И это еще только верхушка айсберга, – сказал папа и посмотрел на маму. – Ты ему про зарплаты расскажи.

– Для зарплат что, тоже налоговые льготы? – недоверчиво спросил я.

– У них льготы буквально на все, – сказала мама. – На зарплаты, технический персонал, медикаменты, услуги сиделок, профподготовку, транспортировку трилов на игру и после игры.

– А мне больше всего нравится льгота на хаденский просмотровый режим, – заметил папа. – Его создавали, чтобы помочь хаденам прочувствовать игру; стоимость разработки и внедрения была целиком субсидирована. А лига взяла и открыла к нему платный доступ. И теперь каждый заработанный с этого цент – чистая прибыль.

– И все это исчезнет в следующем налоговом году, – добавила мама. – А лига сама по себе никогда не была прибыльной. Она приносила какой-никакой доход, только пока работал механизм ухода от налогов, и даже тогда едва сводила концы с концами. Но праздник кончился. Команды в Мексике и Канаде еще на подъеме, но основная часть лиги здесь, в США. Ей придется несладко.

– И ты все еще хочешь стать их инвестором? – спросил я у папы после короткой паузы.

– По-твоему, это плохая идея? – сказал он.

– Я вдруг испугался за свой трастовый фонд, – ответил я.

Папа рассмеялся.

– А ты что думаешь? – я повернулся к маме.

– Я тоже не в восторге от этой идеи, – сказала она. – И мне не нравится, как лига упорно замалчивает эту тему. Вчера я хотела напрямую поговорить с этим мерзким прохвостом Маккензи Стодденом, а он только увиливал от ответа.

Я вспомнил Стоддена, того начальника по связям с инвесторами, который так удивился, обнаружив, что я не из обслуги.

– Что он сказал?

– Пытался уверить меня в том, что все это часть долгосрочного плана развития, что, разумеется, неправда, а потом отфутболил наверх, чтобы я поговорила с главным юристом.

– С Оливером Мединой, – уточнил я.

– Верно. Тот еще типчик. Для начала напомнил мне, что все наши переговоры с лигой охраняются соглашением о конфиденциальности, – думаю, это он упомянул из-за тебя, Крис, – а потом намекнул, что весь свой здешний опыт они намерены распространить на остальной мир.

– Какой именно? Аферы с налоговыми льготами и правительственными субсидиями?

– Так и есть, – заметил папа. – Если ты заметил, лига строит свои планы по расширению именно в тех странах, где программы поддержки хаденов все еще работают и сохранены налоговые стимулы.

– Они хотят перераспределить затраты, чтобы сгладить удар, полученный в США, где-нибудь еще, – добавила мама. – Но для этого им нужно выжить, до тех пор пока не заработают лиги в Европе и Азии.

– Как они намерены выживать? – спросил я.

– Ты же видишь – расширяют лигу, – сказал папа. – Минимальный взнос для инвесторов вашингтонской команды – десять миллионов, причем сразу. Для иностранных инвесторов – сто миллионов и половину сразу.

– И вы оба думаете, что это сработает?

– Если лига в ближайшие несколько недель сумеет осуществить свои финансовые планы как в США, так и за границей, она, возможно, продержится на плаву еще пару лет. Возможно. Что будет потом, зависит от того, выдвинут ли в других странах некий эквивалент билля Абрамса—Кеттеринг. И если выдвинут, то как долго будут его принимать.

– Заметь, лига вполне могла бы найти способ стать прибыльной без государственной поддержки, – сказала мама.

– И стать первой профессиональной лигой, которой это удалось, – уточнил папа.

Мама закатила глаза, и он повернулся ко мне: