В клетке. Вирус. Напролом

– Нет, пусть станет Хаббардом! – глянув на Тони и на меня, объявила Ванн. – Мы отзываем все ордера, позволяем Шварцу взять вину на себя и ставим Белла во главе «Акселеранта». И он начинает рушить компанию. Распродавать ее по частям. А все прибыли с продаж инвестирует в хаденов. Начиная с новой идеи твоего отца, Крис.

– Да, точно, – подхватил я и, нависнув над столом, в упор посмотрел на Белла. – Мой отец только что заключил с Нацией навахо соглашение о том, что будет финансировать некоммерческий конкурент «Агоры». У навахо есть огромный серверный комплекс. Там с лихвой хватит места для всего сообщества хаденов. Обслуживать его будут сами навахо. Квалифицированный и доступный персонал. К тому же с правовой точки зрения не на территории Соединенных Штатов. Завтра мы объявим об этом на марше протеста. И подчеркнем, что у сообщества хаденов теперь есть возможность не поддаваться тому, кто собирается ободрать их ради господства над рынком.

– Только представьте, – предложила Ванн, – об этом объявит Кассандра Белл с Маркусом Шейном по правую руку и Лукасом Хаббардом по левую. Они объединятся ради всех хаденов. А потом Хаббард начнет распродавать свою компанию по частям, чтобы служить людям, пока от «Акселеранта» не останется ничего.

– Просто мечта, – сказал я и выпрямился.

– Да, – отозвалась Ванн.

– Правда, не совсем этичная, – добавил я.

– Менее этичная, чем взрывать конкурентов, нападать на агентов ФБР и пытаться убить активистку хаденского движения? – спросила Ванн.

– Ну, не настолько, – признал я.

– Тогда я целиком за нее. А как все обстоит на самом деле, будут знать только те, кто сейчас присутствует в этой комнате. Кто-нибудь против?

Все промолчали.

– У вас два варианта, Хаббард, – сообщила Ванн, снова поворачиваясь к Беллу. – Вы сознаетесь, кто вы, и рассказываете Май и Джейнис о том, что случилось с Джонни Сани. Вам будет предъявлено обвинение, но компания выживет. Или же вы продолжаете упорствовать, и тогда мы меняем сценарий. Белл получает от вас свою жизнь, а взамен забирает вашу. И вы будете наблюдать, как рушится все, к чему вы так стремились. Выбор за вами.

Белл долго молчал, больше минуты. А потом…

– Начиналось это скорее как мысленный эксперимент, чем как нечто большее, – начал Хаббард – теперь это был, несомненно, он, держался самодовольно и развязно, даже несмотря на наручники. – Я написал код и смоделировал сеть, спроектированную для полного интегрирования клиента. Тогда мной двигало лишь любопытство. Но потом появился законопроект Абрамса—Кеттеринг, и бизнес-модель, над которой я работал, стала меняться. Другие фирмы запаниковали, но я понимал, что открываются новые возможности. Ими следовало просто грамотно распорядиться – эффективно, но незаметно и так, чтобы никто не отследил и не смог повторить. Я знал, что с моей новой сетью смогу управлять людьми и событиями так, как не смогут другие. И меня никто не заподозрит. Сэм обратил внимание на то, что «Медикорд» имеет доступ к медицинским архивам Нации навахо и что они не входят в национальную базу данных по здравоохранению США. То есть там мы могли найти подопытного, о котором никто бы ничего не знал, о нем не существовало бы записей в других местах и его невозможно было бы отследить. Мы нашли двоих – Джонни и Брюса. Решили начать с Джонни. Он был…

Хаббард запнулся, осознав, как это прозвучит для семьи Джонни Сани.

– Говорите, – холодно приказала Ванн.