В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы

Приблизительно два часа назад я принял ночную вахту у Дирка ван Смердейка и пошел на берег, чтобы забрать дрова для костра, – Дирк еще раньше распилил на части ствол плавника. При мысли о том, что я один в этом безмятежном черно-сером мире, меня охватило чувство эйфории. Но длилось оно не долго. В густом тумане я увидел медведя, огибающего мыс всего в сотне метров от нас. Он появился в моём поле зрения неожиданно. Все спали, и я был один на один с медведем. Не тот ли это зверь, которого мы спугнули два дня назад? От животного меня отделяла только короткая прямая. Ружье осталось на столе в лагере. В первый момент меня обуял страх. Затем я взял себя руки и сообразил, что он не может меня унюхать, поскольку я стою с подветренной стороны. Что же мне делать? Затем я увидел, что он поднимается по черному обрыву так, словно идет по ровному месту, и продолжает приближаться, скрываясь из виду. Шумно и тяжело дыша, сбрасывая вниз камни, я взобрался на утес, чтобы предупредить товарищей.

«Какая зверюга!» – негромко сказал Дирк, доставая бинокль. «Бинокль? Ружье! Возьми ружье!» – беззвучно кричал я. Мы решили не поднимать тревогу. Как только раздастся воющий звук рожка, весь лагерь будет охвачен паникой. Белый медведь злобно глянул в нашу сторону, его взгляд был черным и пронзительным, как у акулы. Утверждение, что у белых медведей плохое зрение, – абсолютная выдумка. Я полагаю, животные видят нас сразу же, как только они выходят из-за мыса. Они останавливаются на расстоянии 100–150 метров. Некоторые ложатся, выжидая, не представится ли благоприятная возможность. В конце концов они продолжают свой путь, и именно так и поступил этот медведь, исчезнув в тумане.

Теперь мой черед стоять на вахте, и я радуюсь этому, потому что в ночной тиши можно долго наслаждаться окружающей природой и писать. С тех пор как здесь побывали наши пращуры, окружающий пейзаж ничуть не изменился. Этих людей давно нет на свете, язык, на котором они говорили, изменился до неузнаваемости, а привычный им мир практически исчез. Но эта земля остается точно такой же, какой ее увидели нидерландцы с своими алебардами. Для постройки дома они выбрали исключительно выгодное место: между двумя естественными дренажными каналами, на краю обширной равнины, на высоте 13 метров над уровнем моря, с беспрепятственным обзором во всех направлениях. С приходом зимы вся земля покрылась снегом и льдом. Снег сгладил четырехметровый обрыв, а холмы, что окружают дом на старинных гравюрах, по всей видимости, не что иное, как снежные наметы. Замерзшее море слилось с берегом, и в значительной степени пейзаж определялся нагромождениями глыб льда. При свете солнца они бы ослепили вас своим блеском. Стопятидесятиметровая прибрежная полоса возникла, когда Новая Земля поднялась из моря, освободившись от тяжести массивных глетчеров, покрывавших остров во время ледникового периода. Берега с обеих сторон Новой Земли похожи друг на друга равномерно расположенными гравийными грядами и террасами. Самая высокая отметка берега здесь – 7 метров над уровнем моря, в то время как в заливе Иностранцева – 10 метров. И то, и другое удивительно низко, если сравнивать со Шпицбергеном, где береговая полоса взбирается до 30-метровой высоты, а то и выше.

Медведь по-прежнему бродит вокруг лагеря. Вчера Бас вбил в землю несколько «колышков безопасности», обозначив 30-метровый периметр. Это нужно, поскольку в тумане трудно оценить расстояние. В бинокль я наблюдал гигантскую паковую льдину, проплывавшую километрах в десяти от острова. Бескрайние поля многолетнего льда видны у горизонта. Лед, по-видимому, дрейфовал в нашу сторону последние несколько дней, с тех пор как ветер повернул к северу. Проведя несколько часов снаружи, я тихо вернулся в нашу общественную палатку, чтобы заняться завтраком. В обязанности последнего ночного дежурного входит приготовить завтрак и разбудить остальных. Судя по доносившимся до меня звукам, мои партнеры всё еще крепко спали. Я нарезал хлеб (который с каждым днем становится всё черствее), наполнил тарелку сыром и вареными колбасками, поставил кипятить на костре чайник с водою для чая и кофе. Всё это время я думал об археологах в заливе Иванова, гадая, насколько плодотворными оказались их поиски… Наверное, если бы они обнаружили могилу Баренца, мы бы уже об этом знали. Хотя возможно, что Питер и Джордж решили до поры до времени сохранить свою находку в тайне, чтобы их не отвлекали от работы. Я представляю себе экзотическую картину: два человека с черными от земли руками стоят по обе стороны могилы, и один из них держит наш национальный флаг. Вымотанные несколькими днями тяжелого труда и долгих переходов, они не в состоянии улыбаться. Кроме того, они ошеломлены своим открытием… Чайник всё никак не закипит. Он уже больше часа стоит на стальной решетке над костром, но вода остывает быстрее, чем нагревается. Наверное, стоило бы поставить чайник прямо в огонь, но конструкция этого не позволяет. В конце концов я решаю зажечь газовую плиту.