В лесу

Кэтел вытащил из кармана пачку отбеливающей жвачки, сунул одну в рот и пододвинул пачку мне. Я терпеть не могу жвачку, но отказываться не стал. Кэтел явно успокоился, лицо приобрело нормальный оттенок.

– Вы расследуете убийство дочки Девлина?

– Да, – я кивнул, – вы ведь знакомы с ее отцом? И с Кэти?

– Не-а. Джонатана я в детстве знал, но мы больше не общаемся. Жена у него жуткая. С ней разговаривать все равно что со стеной.

– Я ее видел, да. – Я криво ухмыльнулся.

– Так при чем тут какое-то изнасилование? – Кэтел непринужденно жевал жвачку, но глаза у него буравили меня со звериной настороженностью.

– Вообще-то мы проверяем все подозрительные случаи, связанные с Девлинами. И мы узнали, что летом восемьдесят четвертого вы с Джонатаном Девлином и Шейном Уотерзом вляпались в дурную историю, связанную с некоей девушкой. Так что же тогда произошло? – Мне хотелось укрепить наше мужское взаимопонимание, но времени не было. Как только сюда приедет его адвокат, шансов у меня не останется.

– Шейн Уотерз… – протянул Кэтел. – Давненько я этого имени не слышал.

– Вы не обязаны ничего говорить до приезда адвоката, но в убийстве вас не подозревают. На момент убийства вы находились за границей. Мне лишь надо как можно больше узнать о Девлинах.

– Вы что, думаете, будто Джонатан мог собственного ребенка прикончить? – недоверчиво спросил Кэтел.

– Это вы мне скажите. Вы же его лучше моего знаете.

Кэтел запрокинул голову и расхохотался. Он расправил плечи, помолодел лет на двадцать, и я разглядел в нем знакомые черты: жестокий, изящный изгиб губ, блеск глаз.

– Слушай, приятель, расскажу тебе кое-что про Девлина. Он собственной тени боится. Со стороны-то он, может, крутыш, но это все лажа. Если б не я, он бы сроду ни на что не решился. Вот поэтому он сейчас там, где он есть, а я, – он покрутил головой, – а я здесь.

– Значит, изнасилование – не его идея.

Кэтел, усмехнувшись, погрозил мне пальцем:

– Молодец, попытка засчитана. С чего ты вообще решил, что оно было, это изнасилование?

– Ой, да прекратите, – я усмехнулся в ответ, – вы же знаете, что говорить мне запрещено. У нас есть свидетели.

Кэтел медленно жевал и смотрел на меня.

– Ладно, – проговорил наконец он. Где-то в углах губ еще жила усмешка. – Давай так: изнасилования не было, но если бы – просто допустим – если бы и было, то Джонатану в жизни смелости не хватило бы такое придумать. И если бы это произошло, он бы потом несколько недель от страха обделывался, все боялся бы, что кто-то его увидел и теперь за ним придут копы, упекут его за решетку, поэтому лучше пойти с повинной… У него нервов не хватит котенка убить, не то что ребенка.

– А вы сами? – спросил я. – Вас не тревожит, что свидетели пойдут в полицию?

– Меня? – Он широко улыбнулся. – Меня вообще не колышет. Если бы – опять же, только допустим – это и произошло, то я бы нашел, как вывернуться.

* * *

– Давай арестуем его, – предложил я тем вечером.

Мы с Кэсси сидели у нее дома. Сэм отправился в Болсбридж, на пенную вечеринку по случаю дня рождения двоюродного брата, которому стукнул двадцать один, поэтому мы вдвоем сидели на диване, пили вино и решали, как поступить с Джонатаном Девлином.

– За что? – засомневалась Кэсси. – За изнасилование не получится. В крайнем случае вызовем его на допрос по делу Питера и Джейми, вот только у нас нет свидетеля, который подтвердит изнасилование, так что мотив тут не привяжешь. Сандра вас не видела, а если ты откроешь рот, то тебя вообще от расследования отстранят, О’Келли отрежет тебе яйца и на Рождество повесит их на елку. И у нас нет ни единой ниточки, которая связала бы Джонатана с убийством Кэти. Известно лишь, что у нее временами болел живот, – возможно, это признак семейного насилия, а может, и нет, и, возможно, виноват в этом Джонатан, но не факт. Можем разве что вызвать его на допрос.

– Хорошо бы он покинул этот дом, – медленно произнес я. – Волнуюсь за Розалинд. – Я впервые облек в слова свою тревогу, которая росла во мне с того самого дня, когда Розалинд позвонила мне. Я и себе не сознавался, что волнуюсь, однако за последние два дня переживания совсем измучили меня.

– За Розалинд? Почему?

– Ты сказала, что убийца снова начнет действовать, если почувствует угрозу. По словам Кэтела, Джонатан тогда до смерти испугался, что мы разболтаем про изнасилование, вот он и разделался с нами. Кэти решила, что больше не будет болеть, может, угрожала рассказать обо всем, и Джонатан разделался с Кэти. Когда он узнает, что Розалинд говорила со мной…

– По-моему, зря ты за нее волнуешься. – Кэсси допила вино. – По поводу Кэти – это все наши догадки. И Кэтелу Миллзу я бы особо не доверяла. Он явно психопатического склада, а таким проще соврать, чем сказать правду.

Я недоверчиво посмотрел на нее:

– Ты его пять минут видела, и сразу диагноз? Обычный ушлепок, только и всего.

Кэсси пожала плечами:

– Я не говорю, что до конца уверена. Но психопаты определяются сразу, если знаешь как.

– Это тебя на психфаке научили?

Кэсси взяла у меня бокал и поднялась, чтобы налить нам еще вина.