В лесу

– По той же причине, по которой детектив Райан порвал с вами. Он так меня утомил, что я уже заорать готова была. И нет, на самом деле того, чего я хотела, он не сделал. Какой-то балаган устроил. – Розалинд заговорила громче, с ледяной яростью. – Испугался и спрятал ее тело, чуть все не испортил. Из-за него у меня едва серьезные проблемы не начались. Невероятный придурок. Я даже придумала для него историю, чтобы он вам ее рассказал и навел на ложный след, но он и тут не справился.

– Про мужчину в спортивном костюме?

Кэсси говорила натянуто, и я понял: вот сейчас, в любую секунду.

– Он рассказал нам, только не очень убедительно. Мы решили, что он из мухи слона делает.

– Вот видите? Предполагалось, что он ее изнасилует, ударит по голове камнем и оставит тело где-нибудь на раскопках или в лесу. Вот чего я хотела. Чего уж проще, даже для Дэмьена, но нет. Ни с одним из этих пунктов он толком не справился. Да ему еще повезло, что я всего лишь бросила его. За его бестолковость надо было на него сразу полицию натравить. Он по заслугам получил.

Ну вот и все, больше нам ничего и не требовалось. Я выдохнул – звук вышел странный, болезненный. Сэм откинулся назад и провел руками по волосам, О’Келли испустил долгий свист.

– Розалинд Фрэнсис Девлин, – четко проговорила Кэсси, – вы арестованы по подозрению в противоправных действиях, приведших к смерти Кэтрин Бриджет Девлин, которые вы совершили семнадцатого августа этого года в Нокнари, графство Дублин.

– Убери руки! – заорала Розалинд.

Послышалась какая-то возня, хруст веток, а затем резкий звук, похожий на кошачье шипенье, и что-то вроде шлепка, глухого удара. И вскрик Кэсси.

– Что за… – начал было О’Келли.

– Пошли, – Сэм вскочил. – Живо!

Но я уже дернул ручку дверцы.

Мы обогнули фургон и бросились к главному въезду в поселок. Ноги у меня длиннее, чем у остальных, поэтому я без труда обогнал Сэма и О’Келли. Мимо, точно в замедленной съемке, проплывали калитки, выкрашенные яркой краской двери, изумленно приоткрывший рот ребенок на трехколесном велосипедике, старик в брюках с подтяжками, который обрезал розы. Утренний свет тягучим медом струился сквозь листву, болезненно слепящий после недавнего полумрака, а в воздухе навсегда завяз грохот захлопнувшейся дверцы фургона. Розалинд могла схватить острую ветку, камень, разбитую бутылку – убивают много чем. Я отталкивался от асфальта и не чувствовал под собой ног. Миновав ворота, я рванул к главной дороге, потом свернул на узенькую тропинку вдоль ограды, в лицо полетели листья, высокая влажная трава хлестала по ногам, в грязи отпечатывались следы. Мне чудилось, будто я растворяюсь, осенний ветер прохладно щекотал мне ребра и струился по венам, превращая мою плоть в воздух.

Они были там, где остатки леса утыкаются в поля, и когда я понял, что обе стоят на ногах, по телу разлилась легкость. Кэсси держала Розалинд за запястья – на миг я вспомнил хватку Кэсси в тот день в допросной, – однако Розалинд вырывалась, яростно и злобно, и вовсе не для того, чтобы сбежать, а чтобы добраться до Кэсси. Она пиналась, пыталась царапаться, и я видел, как, откинув голову, Розалинд плюнула Кэсси в лицо. Я выкрикнул что-то, но вряд ли кто-то из них услышал.

За спиной послышался топот, и мимо меня промчался Суини, он несся прямо как регбист и на ходу вытаскивал наручники. Суини схватил Розалинд за плечо, развернул к себе и впечатал в ограду. Кэсси застала ее ненакрашенную, с волосами, кое-как стянутыми в пучок, и я впервые с облегчением заметил, насколько она некрасива без густо наложенной косметики и завитых кудряшек: почти обвислые щеки, тонкие губы, скривившиеся в злобной гримасе, пустые стеклянные глаза. На Розалинд была школьная форма – плохо сидящая темно-синяя юбка и того же цвета пиджак, с эмблемой школы, и почему-то самое жуткое впечатление произвела на меня именно форма.

Кэсси отпрянула, ухватилась за дерево и удержалась на ногах. Когда она повернулась ко мне, то я сначала увидел ее глаза – огромные, черные, слепые. Потом заметил кровь, странную красную сеточку на щеке. Кэсси покачнулась. Тень от листьев падала ей на лицо, а возле ног плясал солнечный зайчик.

Мне оставалось преодолеть всего несколько ярдов, но я почему-то остановился. Ошалевшая, едва стоящая на ногах, со странными отметинами на лице, Кэсси напоминала языческую жрицу, которая только что участвовала в непостижимом и безжалостном ритуале. Она будто по-прежнему находилась где-то в потустороннем мире, и притрагиваться к ней без спроса не разрешалось. Затылок у меня похолодел.

– Кэсси. – Я протянул к ней руки. Грудь разрывалась. – Ох, Кэсси.

Она подняла руки и, клянусь, устремилась было ко мне. А потом вспомнила. Ее руки повисли, Кэсси отвернулась, взгляд бесцельно скользнул по широкому голубому небу.

Сэм отодвинул меня в сторону и остановился рядом с ней.

– О боже, Кэсси… – выдохнул он, – что она с тобой сделала? Иди сюда.

Полой рубашки он принялся бережно вытирать ей щеку, а другой рукой придерживал затылок.