В любви и боли. Противостояние. Том второй

— Со временем, я буду менять пробки на большие размеры и возможно с другими формами. Все, что требуется от тебя, просто их носить в себе и даже спать с ними. Всегда. Здесь, на улице и на работе. И за пределами этой квартиры тебе придется следить за ними самой. В определенные моменты вынимать и вставлять обратно собственными пальчиками — мыть, вытирать, смазывать и все остальное. Думаю, с последним у тебя не должно возникнуть каких-либо трудностей.

Я не знаю, как ты это понял или почувствовал, но стоило мне окончательно расслабиться под твоими руками и массирующими проникновениями анального стержня, как ты неожиданно остановился, проделав последний толчок пробкой на всю ее длину до упора и накрыв вход ануса ее круглым "колпачком"-основанием. Мне лишь пришлось жалобно всхлипнуть, неосознанно вздрогнуть под этим сладким "ударом" оборвавшейся эйфории, отрезавшим меня от твоих сильных ладоней, сминающих мою немощную волю и тело окутывающим теплом твоей защитной близости. Я не могла поверить, но ты не просто оставил меня в этой убогой и далеко не изящной позе униженной рабыни, не позволив мне кончить или хотя бы дойти до этой возможности, ты в прямом смысле этого слова отходил от меня к центру комнаты. Ты бросал меня одну.

— А теперь поднимись с кровати, спустись со ступенек и развернись ко мне лицом. Я знаю, тебе очень хочется сейчас кончить и возможно это желание будет теперь постоянным, но, боюсь, тебе придется потерпеть. Эллис, поднимайся. Но не с колен.

Лучше бы ты все-таки меня убил. Потому что растертое твоими пальцами и пробкой болезненное возбуждение не собиралось так быстро сдавать своих лидирующих позиций. И стоило мне сделать какое-либо даже незначительное движение нижней частью тела или напрячь там мускулы, как оно усиливалось под зудящим внутренним давлением на стенки ануса, мгновенно рикошетя ответными спазмами рефлекторных сжатий в не менее воспаленное влагалище. И кажется, слезы так и не прекращались, может лишь ощутимо сбавили свою интенсивность.

Пожалуйста. Довольно. Хватит. Я уже все поняла. Дай мне хотя бы несколько несчастных минут, чтобы отдышаться. Я устала. И это уже явный перебор. Или на хрен добей или прижми к себе и успокой. Остановись хоть на десять минут.

Может подняться с матраца было и не так уж сложно, но дрожь в теле похоже только усилилась, стоило мне перенаправить остатки сил в позвоночник, шею и руки. И спускалась (вернее сползала) со ступеней трясущимися коленками я уже куда медленнее и осторожней, чем взбиралась по ним до этого. И судя по всему, только так я и могла теперь передвигаться. Цепляться скрюченными пальцами в матрац кровати, задерживать дыхание, замирать едва не каждую секунду, пропуская мощный выбивающий ритм сорвавшегося с тормозов сердца по всем уголкам онемевшего тела в такт пульсирующим притокам эрогенного воспаления. Возможно благодаря этим физическим и кроющим с головой убойным ощущениям мне и удалось совершить невозможное — сползти на пол и кое-как развернуться к тебе лицом.

— Подложи подушку под коленки и можешь осесть на голени и пятки попой. Поза покорности номер один. Помнишь?

Наверное собственные слезы и свет из окна направленный в твою спину не позволили мне с первого раза разглядеть твое лицо и детали всей фигуры. Но это длилось недолго, как и мои скудные попытки спрятать собственный взгляд на подушке подвинутой тобой в мою сторону. Ага, меня сильно заботит и волнует этот гребаный кусок силикона и кожаной обивки, или скорее мои манипуляции с ним. Взять его обеими дрожащими ручками, притянуть к себе, запихать его край под коленки, которые уже попросту не слушались и не хотели отрываться от пола.

— Эллис, успокойся. Такое ощущение, что ты куда-то опаздываешь. Дыши глубоко, диафрагмой и не торопись. Ты должна думать, как показать себя, а не искать себе временное прикрытие в окружающих предметах и нелепых действиях. Посмотри на меня…

Нет, прошу, не надо. Мне достаточно и твоих убедительных фраз с эффектом безотказного возвращения в твою реальность. Дай мне еще пару минут. Не подходи. Не протягивай свои нежные сильные пальцы к моему лицу, не заставляй их легким чувственным нажимом на подбородок поднимать голову вверх, смотреть на тебя со столь близкого расстояния, вглубь твоей головокружительной бездны. Пропускать в сердце ее проклятые клинки с каждым твоим последующим словом.