В любви и боли. Противостояние. Том второй

Я сделаю все-все-все, что не попросишь и не прикажешь, только дай мне время от времени совершать безрассудные вещи, подобные этим спонтанным вспышкам тонущего сознания или внутренним рефлексам, на грани инстинктов самосохранения. МНЕ ЭТО НАДО. Иначе ты убьешь меня раньше, чем я доживу до той минуты, как только ты меня оставишь здесь абсолютно одну после всего, что здесь уже произошло и что еще должно произойди.

— Ну, давай, моя девочка. Будь умницей. Чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее мы закончим.

Господи… что закончим? Для меня данных доводов слишком мало. Или ты еще зачитал не весь список протокола?

И почему я только сейчас почувствовала, как больно моим коленкам? Стоять, опираться, ступать, ползти… Неужели после вчерашнего? Я все-таки растерла их на полу твоей игровой комнаты. Поэтому ты так заботливо подложил мне подушечку? Тогда почему не положил еще одну на ступени подиума кровати?

Может временно отхлынула щедрая доза анестезирующего адреналина, и теперь она резала коленные чашечки прямо по кости? Правда я уже не плакала, словно физическая боль временно перекрыла доступ кислорода к надломленной психике, облегчила восприятие пережитых событий и взбесившихся эмоций. Будто позволила временно зацепиться за нее, переключиться сознанием и телом на ее отрезвляющие вспышки.

Пара футов? Я не знаю, каким чудом и что заставило меня оторваться от тебя, твоего живого обволакивающего тепла и защитной близости. Но у меня еще было в запасе несколько секунд, а может и минут. Я еще могла сохранить твои отпечатки на коже, на воспаленных нервных окончаниях, пока вынужденно отстранялась в сторону, и пока ты сам отступал, давая мне возможность очнуться, прийти в себя и исполнить твой гребаный приказ.

Преодолеть эти пару футов, заставить себя подняться по этим жестким ступеням, стараясь изо всех невозможных сил не смотреть по сторонам: на металлические ножки кровати и даже вперед, на огромный камин, под его бордовую мраморную полку, на массивный гранитный барельеф, где красовался ряд вмонтированных в бежевый рисунок огнеупорного камня латунных колец. Не сейчас. Мне бы только выпрямиться, всего на несколько секунд с помощью края матраца. Вцепиться в него трясущимися пальцами, перенести большую часть веса тела на перенапряженные руки, чтобы кое-как подтянуться и переступить коленями по ступеням. Я уже сама хочу уткнуться лицом в простыни, зажмурить глаза, застыть… вцепиться зубами в покрывало… Сделать последнее усилие над собой, чтобы не дай бог не разрыдаться в голос.

Мягкая шелковая прохлада постельного белья обволакивает мою разгоряченную кожу кратковременным компрессом, пока в ближайшие секунды она не вобрала тепло моего воспаленного тела. Кажется у меня подскочило не только давление, но и температура, особенно на тех участках, где уже в буквальном смысле пылали все твои физические метки. Пульсировали, наливались огнем, будто кто-то очень медленно растирал их сухой наждачной бумагой.

— Расставь ноги чуть по шире и постарайся расслабиться. Ты слишком перенапряжена. Эллис, я не собираюсь делать с тобой ничего ужасного и омерзительного.

Господи, мне-то откуда знать, что ты вообще собираешься со мной творить и уж тем более в пределах не этих ближайших минут. Если тебе удалось размазать меня по этому полу за последние полчаса (а то и меньше), боюсь, мне всей моей гениальной фантазии не хватит, чтобы хотя попытаться угадать, что ты там успел напланировать в своей изощренной мстительной голове гения-садиста на ближайшие пару месяцев касательно моего будущего в стенах этой квартиры. Да мне и не надо даже напрягаться по этому поводу.

Достаточно твоей окутывающей тени скользнуть по моей спине, практически накрыть меня с головой твоим живым физическим теплом-близостью, и мое сознание мгновенно меркнет под ударами собственных самовозгорающихся эмоций и обостренных ощущений. Чувствовать всеми клеточками дрожащего тела, как давление твоих шагов пропускает по моим рецепторам глубокую вибрацию твоего приближения прямо сквозь ступени подиума. Бл**ь, я неосознанно напрягалась еще больше, поскольку не могла этого видеть, а только чувствовать и едва ли предугадывать твое последующее действие. Может сейчас и было хорошо, то, что я не могла видеть в эти секунды твоего лица и… глаз.