В начале было кофе. Лингвомифы, речевые «ошибки» и другие поводы поломать копья в спорах о русском языке

«Оказалось, то, что мы называем фонетическими соответствиями, фонетическими законами, действительно работает как математический закон. Скажем, мы восстанавливаем праязык какой-то группы языков. А потом находится язык, который входит в ту же группу, но более древний. Сравнивая его и сконструированный нами праязык, мы можем подтвердить нашу гипотезу. Для кавказских языков Старостин восстановил древний прасеверокавказский язык, каким он был примерно шесть тысяч лет назад. А недавно в городе Уркеш на севере Сирии, который существовал четыре с лишним тысячи лет назад, найдены тексты на языке, родственном нашим северокавказским, и эти тексты подтверждают гипотезу Старостина. То, что мы построили как математическую схему, подтверждается в древней форме этих языков. То есть у нас есть способ экспериментальной проверки наших гипотез.

Я много занимался древнейшим из известных по письменным памятникам древних индоевропейских языков – клинописным хеттским. Он был дешифрован чешским ученым Грозным, когда сравнительная грамматика индоевропейских языков уже была построена и оказалось возможным проверить многие из предложенных ранее реконструкций, установить, насколько успешно работает эта лингвистическая машина времени. <…> Французский лингвист Мейе, сравнивая в разных индоевропейских языках приставки и предлоги вроде русских пере-,

про-, пра-, при

-, английского for, латинского pro, пришел к выводу, что все эти слова происходят из разных падежных форм когда-то существовавшего существительного с пространственным значением. В древнехеттском языке три с половиной тысячи лет назад было такое существительное со значением “передняя сторона”. Оно звучало как

peran, а отдельные его падежи были похожи на эти приставки и предлоги в позднейших индоевропейских языках»[263].

К слову, упомянутый Ивановым еще один прекрасный компаративист Сергей Старостин

совместно с другим известным лингвистом Владимиром Орлом подтвердил более раннюю гипотезу других ученых (прежде всего датского лингвиста Вильгельма Томсена) о том, что этрусский язык родственен северокавказским языкам и входит с ними в одну языковую семью[264]. Уж русский профессиональный лингвист заметил бы сходство этрусского с русским, о котором твердят лингвофрики, – но этого не произошло, потому что сходства, как ни покажется это кому-то печальным, нет. Вопрос о родстве этрусского с другими языками все равно пока остается дискуссионным, потому что далеко не все этрусские надписи дешифрованы; но то, что этруски – это явно не русские, ученым очевидно.