В огне передовых линий

Хотя выступающих мы специально не готовили, но обсуждение доклада получилось бурным и толковым. Оно убедило нас, что в подразделениях высок морально-боевой дух, что не только командный, но и рядовой состав из предыдущих боев извлек богатый боевой опыт и полезные уроки.

Надо сказать, что командование и политотдел дивизии постарались придать совещанию боевого актива не только деловой, но и торжественный характер. После завершения прений я выступил с заключительным словом, а потом пригласил всех на ужин. В соседнем зале клуба уже были накрыты столы. Наши продовольственники проявили все свои таланты и приготовили тушеную картошку с мясом и ядреными солеными огурцами. Перед каждым поставили кружку с фронтовыми ста граммами.

За столом и поговорили, и спели, и посмотрели выступление дивизионного ансамбля. Расходились с хорошим настроением и большим желанием как можно лучше решить стоящие перед нами задачи.

А ближайшая проблема была весьма ответственной. К нам впервые за три с половиной месяца боев должны были прибыть маршевые роты, и надо было как следует встретить пополнение. Это не так просто, как кажется непосвященному человеку. Ну, скажем, боец впервые попадает на фронт. Еще не обстрелянный, не нюхавший пороха, он испытывает естественное чувство страха, а после того как попадет в стрелковое отделение или в какой-либо расчет, может почувствовать себя и совершенно одиноким. Ни родных рядом, ни закадычных друзей-товарищей…

Хорошо, если в маршевых ротах большая прослойка уже повоевавших людей. Эти наверняка сразу войдут в боевые коллективы, каждый найдет свое место и товарищей, к которым прирастет локтем и душой. Ну, а коль пополнение — сплошь из невоевавшей молодежи! Именно такое и пришло. К тому же оно было из Закавказского в основном военного округа, и это обстоятельство создавало дополнительные проблемы. Главная — слабое знание или почти незнание русского языка. Да и довольно суровая донбасская зима тоже доставляла определенные хлопоты: надо было хорошо продумать, как побыстрее акклиматизировать призывников из солнечных республик Закавказья. Тут работа нашлась всем: командирам и политработникам, партийным и комсомольским организациям, боевому активу и нашим хозяйственникам.

Вечером 17 декабря мы отправили 500 бойцов пополнения в полки, по подразделениям. Там их встретили, приготовившись. Каждому новичку показали его место в боевом порядке, а в блиндаже — для отдыха. К каждому в качестве «дядьки», что ли, приставили умудренного и жизнью и боями красноармейца. Да подобрали так, чтобы «дядька» этот был подушевнее, постарше годами. Разумеется, по возможности постарались, чтобы у кого неважные дела с русским языком, тому в боевые наставники — земляка из Грузии, Азербайджана или Армении. Каждому молодому бойцу рассказали, в какой дивизии им предстоит воевать, как надо дорожить ее именем. Оно было негромким, но те, кто пришел в соединение с самого начала, упорно добавляли к «383-я стрелковая» еще и «шахтерская».

Когда приходит и уходит из окопов почтальон; как сделать надежный трут для карманной «катюши», ежели ты курильщик; как смазывать оружие, чтобы оно не подвело в бою; как определить, куда упадет сброшенная фашистом бомба — о каких только мелочах не рассказали новобранцам бывалые красноармейцы и сержанты! Ну и, конечно, в этот вечер в блиндажах снова устроили «мужские посиделки». Кто-то пел вполголоса, кто-то штопал свою шинель, а кто-то, самый заядлый балагур и выдумщик, опять рассказывал о том, какие они все же хлипкие вояки, эти «хрицы». И обязательно такая байка заканчивалась какой-нибудь нехитрой, но точной солдатской мудростью.

— Да, братцы… Не стоило и родиться, если хрица боишься! И давай закурим, боевой друг Иван-Вано, твоей грузинской махорки! Не возражаешь?..

Назавтра эти два побратима займут свои места в траншее, и молодой боец будет знать, что его старший товарищ в случае чего всегда придет на помощь.

После получения пополнения мы довели численность своих стрелковых рот до 100 человек. Правда, вооруженных среди них было гораздо меньше: пять ручных пулеметов, около десятка автоматов ППШ и около 70 винтовок. В среднем оружие имели 80―85 человек. Остальные безоружные, находились в тылах полков и, сведенные в полуроты, занимались боевой подготовкой, руководили окопными работами краснолучан. Они же были и резервом, из которого пополнялись стрелковые подразделения.

Другими словами, 383-я стрелковая вновь стала полнокровным соединением, и, хотя мы по-прежнему испытывали острую нужду в боеприпасах, главным образом — для минометов и артиллерии, можно было подумать о решительных боевых действиях в целях ликвидации обоих плацдармов противника на левом берегу Миуса.